Увы! Народ безмолвствовал. Он устал от политики, он устал от демократии. Он хотел лишь спокойной жизни, без выстрелов и без скачков цен.

А президентский канал, созданный на второй день после выборов, выплескивал в эфир информацию о насилии и разграблении национальных богатств, царящих в стране.

Я посмотрел на часы. Двадцать минут восьмого. Делать ничего не хотелось. Наспех позавтракав, я опять лег в постель. Однако заснуть сном Наполеона после Ватерлоо мне не удалось. В дверь позвонили.

2. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

ОТВЕЧАЯ НА ВОПРОС, ХОЧЕТ ЛИ ОН ОСТАТЬСЯ ГЕНПРОКУРОРОМ, Г-Н КАЗАННИК СООБЩИЛ, ЧТО ОТДАЕТ СВОЮ СУДЬБУ В РУКИ СЕНАТОРОВ, И ПООБЕЩАЛ, ЧТО, В СЛУЧАЕ ЕСЛИ ЕГО ВОССТАНОВЯТ В ДОЛЖНОСТИ, ОН «БУДЕТ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ЕЖЕГОДНЫЙ ОТЧЕТ О ПРОДЕЛАННОЙ РАБОТЕ И НАИБОЛЕЕ КРУПНЫХ ДЕЛАХ, А ТАКЖЕ БОРОТЬСЯ С ТЕЛЕФОННЫМ ПРАВОМ, КОТОРЫМ ПОЛЬЗУЮТСЯ ПРЕЗИДЕНТ ЕЛЬЦИН И ДРУГИЕ ДОЛЖНОСТНЫЕ ЛИЦА».

На пороге стоял верзила метра под два с интеллигентной внешностью, одетый в безукоризненный коричневый костюм.

— Разрешите?

Я молча посторонился, пропуская его в переднюю, затем жестом пригласил пройти в комнату.

— Благодарю. Я на одну минуту. Дело в том, что вас просит прибыть к нему президент. Он прислал машину.

— Я что, арестован?

Глаза детины заискрились весельем. Было видно, что ему стоит большого труда сдерживать смех. Это разозлило меня.

— С чего вы взяли. Это частное приглашение. Просто мне поручили отвезти вас на место встречи. Президента сейчас нет в городе.

— А если я откажусь ехать?

— Это ваше право. Я передам президенту.

— Ваш президент не будет шокирован, если я приеду к нему в джинсах и свитере?

Он уже не скрывал усмешку, и это вконец определило мое отношение к нему.

— Если вы познакомитесь с ним поближе, вы увидите, что его трудно шокировать.

Поколесив по Москве, машина выехала за город. Детина упорно молчал, я тоже не имел желания начинать разговор. Наконец мы свернули с шоссе и поехали по грунтовой дороге. Еще минут через двадцать машина въехала во дворик небольшого двухэтажного особняка из белого кирпича.

Мой смешливый попутчик предупредительно открыл дверь и пропустил меня в просторный холл с полом, покрытым толстым коричневым ковром. Детина начал подниматься по широкой деревянной лестнице на второй этаж. Я следовал за ним.

В маленькой уютной комнатке, обставленной как кабинет, за столом, уставленным телефонами и пультами селекторной связи, сидел Темная Лошадка.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Я давно искал случая с вами познакомиться. Должен также признаться, что меня крайне огорчало ваше явно враждебное отношение к моей кандидатуре, потому что вы единственный журналист, чьи заметки, посвященные моей скромной персоне, я читал с интересом. Мне кажется, в нас много общего. И в первую очередь — страсть к анализу и логике. Именно поэтому вы единственный, кто понял, что я из себя в действительности представляю, и ваш интерес ко мне (тут его глаза заискрились таким же весельем, как у его сподвижника, что опять начало вводить меня в состояние раздраженности) кажется искренним. Ведь за период предвыборной кампании вы ни о ком, кроме меня, не писали.

— Ну зачем же так скромно. О вас писали почти все, особенно под занавес. Вы у всех вызывали жгучий интерес.

— Именно под занавес. Когда стало ясно, что я победил. Но, как я заметил, всех интересовал не столько я, сколько обстоятельства, которые привели меня к победе.