Сам проект «Параллель», изначально имевший статус международного, от столкновения миров выиграл. Финансирование урезали только той его части, которая касалась открытия новых пространств. Узнав о том, что Земля-минус давно объединила все слои реальности и превратила их в единое государство, политики Земли-плюс всерьез взялись за объединение девяти своих планет, стремясь подчинить их единому центру. Деньги в проект потекли рекой. Но завеса секретности стала еще плотнее.

На тот момент Россия лидировала в области освоения космического пространства. Первой в мире она разработала, освоила и внедрила в производство технологию «Сверхсвет». В результате русским досталась скромная роль перевозчика правительственных делегаций. Илья заметил, как затуманился взгляд Палеха, когда он говорил о необходимости налаживания политических контактов в родных измерениях и формирования нерушимых альянсов. Похоже, первооткрывателю плюнули в душу, ясно дав понять, что больше ничего открывать не нужно. Достаточно тех планет положительной параллели, которые уже открыты. Они почти идентичны друг другу, и для них Земля плюс — номер один и центр Вселенной. А вот когда она превратится и в политический центр, тогда можно будет подумать о векторах отклонения, и о том, что находится за центральной Землей отрицательной параллели, и о том, что же представляет из себя мир, неожиданно открывший для себя понятие многомерности.

— Ну вот, Илья, — подытожил Палех, — теперь, когда вы немного в теме, самое время прогуляться.

«Не хочу экскурсию! — чуть не сказал Илья. — Хочу в экспедицию! Сейчас же. Вот прямо сейчас! Хочу на звездолет, в космос и в другое измерение. Все равно в какое — хоть в плюс, хоть — в минус».

Он чувствовал себя дикарем всю жизнь прожившим в долине, над которой возвышалась неприступная гора, скрывающая в облаках сверкающую вершину. И вдруг неведомая сила вознесла его на самый пик. Вокруг раскинулся необъятный простор. «Дайте крылья! Пришлите вертолет»! — кричал абориген внутри уфолога Лапина.

— Что ж, пойдемте, — сказал Илья, прошел к вешалке, взял ветровку, но так и нес ее в руке, пока не вышел в теплый степной вечер. Дмитрий Петрович шагал следом за устремившимся к выходу парнем и улыбался. Наконец, Илья догадался пропустить его вперед, потому как решительно не знал, в какую сторону от жилого корпуса следует двигаться. Примерно через полчаса пешей прогулки Илья успокоился и перестал рассеянно кивать в ответ на слова «здесь у нас биологическая лаборатория, а вот за этим зданием инженерный корпус с подземным испытательным стендом». Теперь пришел его черед сомневаться в собственной полезности проекту, который к тому же почти полностью прикрыли. То есть та часть, где Илья видел себе хоть какое-то применение, как раз оказалась замороженной. К политике Лапин никакого отношения не имел.

— Ну вот мы и пришли, — констатировал Дмитрий Петрович, указав на семиэтажный корпус, увенчанный крупной надписью «Административный центр».

Выпуклые подсвеченные буквы на крыше короновали единственное управленческое здание в длинной череде рабочих строений и жилых корпусов.

— Теперь нам предстоит обсудить то, чем в ближайшее время вам предстоит заняться.

Илья прикусил губу и кивнул. Романтический дымок рассеялся. Он примерно представлял, чем ему предложат заниматься. Скорее всего, придется засесть за компьютер и отсматривать материалы экспедиций на предмет соответствия тем картинкам, что реконструировала ему специальная программа, опираясь на рассказы свидетелей и сделанные по ним наброски.