– Эх, взрывчатки бы, – с сожалением сказал Макс.

– Чего нет, того нет, – с не меньшим сожалением в голосе ответил Димка.

– И на буксире их все не утащишь, – согласился Сашка. – А жаль, могли бы реальный вред марсианским мартышкам нанести.

– Может, просто включить двигатели, и пусть своим ходом плывут? – спросила Гинтаре.

– Хорошая идея, – похвалил я, – если до того берега не дотянут, а все по-любому не доплывут, то хоть нас ловить труднее будет, при таком-то количестве потенциальных целей.

Именно так мы и сделали, тем более что управление этими паромами оказалось примитивнейшим. Одна большая рукоятка вперед-назад, она же газ, чем дальше нажал, тем быстрее плывешь. И еще одна похожая вместо штурвала. Все было настолько просто, что мы все, даже девушки, побежали запускать эскадру в свободное плавание. Главное было не замешкаться и вовремя самому на берег выскочить. Гинтаре и Скайсте явно не успели, как минимум по разу, и вернулись по пояс мокрые. Светлане и ботанику повезло больше, они всего лишь по колено в воде побывали. Из остальных только я слегка один ботинок промочил, но ничего страшного, не зима.

Хотя наш паром был прилично нагружен, но очень скоро мы начали обгонять запущенные в свободное плавание «корабли». Ничего удивительного, неуправляемые, они сбивались с курса, сталкивались, начинали кружить на месте или просто замедлялись. В общем, когда мы стали приближаться к противоположному берегу, с нами широким веером шло всего около трех десятков паромов. И только тут мне, стоящему за рычагами управления, пришло в голову, как бы на том берегу нас не приняли за массовое вторжение. Но обошлось без дружественного огня.

Встретили нас хорошо, даже очень. Объявили героями. Наградили. Тут, оказывается, уже в ходу ордена и медали, только не свои, а в основном советские, хотя и другие присутствуют. Правда, не сами по себе, а в виде записи в наградную книжку, которая опять же может быть простой школьной тетрадкой или еще чем, у кого что есть. Всем восьмерым сразу записали медаль «За отвагу» и орден Святого Георгия четвертой степени, а также предложили еще что-нибудь третье на выбор.

Как бы дико это ни звучало, но награду тут действительно можно было выбрать на свой вкус, если не наглеть, конечно. Была у меня шальная мысль последовать по стопам Остапа Ибрагимыча Бендера и потребовать орден Золотого руна, или как он там точно называется, но решил действительно не наглеть и попросил орден Ушакова. А что? За «штурвалом» все-таки я стоял, считай, целой эскадрой командовал, все законно. Гинтаре же получила не три, а пять наград, так как это была ее идея отправить паромы своим ходом, и Ушакова в том числе.

А на следующий день гориллоиды потребовали выдать военных преступников, то есть нас. Ответ был короткий и даже без мата (все равно их автоматический переводчик его не понимал):

– С Куршской Косы выдачи нет!

Леонид. Дипломат

Одиннадцать лет спустя.

Опять нота из МИДа России. Сколько можно? Как будто не знают, что с Куршской Косы выдачи нет. Знают, конечно, и никому в современном мире даже в голову не придет оспорить традицию, возникшую во время войны с Арбитрами, но ноты высылают регулярно. Делать им больше нечего. Хотя все понятно, тоже традиция.

Это при том, что у Республики Куршская Коса, занимающей всю территорию бывшей Литвы, а заодно и кусочек бывшей же Латвии, прекрасные отношения с Россией. Да что там прекрасные, мы независимы только формально, а на деле давно уже являемся частью Российской Конфедерации. Как, впрочем, и все страны бывшего СССР, да и не только его. Но с Куршской Косы выдачи нет, и этого никто не отменял. И не отменят, пока люди помнят ту войну, а забыть такое не так просто будет.