Выгнал машину — я не так часто езжу. На всякий случай — окатил из ведра. Все-таки в город еду…

Тот год… тогда и зимы то не было. Считай, всю зиму — как поздняя осень. А потом — как и положено, в високосном году пришла беда…

И вроде сама эпидемия — ничуть не была похожа на мор от чумы или испанки. Страшнее было то, что миллионы и миллионы людей лишились средств к существованию. Карантин — ударил по самым слабым.

А дальше — пришла пора выкладывать карты на стол. По-крупному. У кого какое государство, общество, кто что смог построить и накопить. И получилось то, что все знали и до того… только старались не думать об этом. Что человек человеку волк, особенно когда начинает всего не хватать. Что во власти — каста обнаглевших клептократов. Что соседи — в тот самый день тебе разом все и припомнят…

Но знаете что? Есть в этом во всем и один хороший момент. Вот эта вот банда гламурных подонков, которая нами рулила и смотрела на нас как на кормовую базу — они внезапно прозрели: там их никто не ждет, и при первой серьезной заварухе — их туда не пустят. Что они могут сыздить деньги на строительство больницы в Нише и купить на них квартирку в Лондоне… но если припрет, лечиться придется у себя дома, в Нише. Оттуда — в момент выхерят, хоть ты замок купи! Все это словоблудие про единую Европу без границ — оно до разу, а как жареный петух клюнул, как приперло — в момент вспомнили, кто есть кто. И кому здесь место — а кого здесь не стояло!

И вот сейчас — эти подонки с удивленным видом стоят посреди угробленной ими страны и спрашивают себя — это че, мы всё сделали? Это мы тут так похозяйствовали? И че теперь делать?

А весна опять теплая. Ранняя.

Ох, ранняя…

…

Внизу в местной ментовке — меня ждал ни кто-нибудь, а комиссар полиции. Смотря на меня, как большевик на Ленина — он чуть ли не с поклонами провел меня в свой кабинет, где меня ждал среднего роста человек со светлыми, почти блондинистыми волосами и неприятным, прилипчивым взглядом. Доставив меня, комиссар попятился и спиной вперед вышел из своего кабинета.

Удивительные дела

Человек продолжал разглядывать меня. Здесь он вел себя как хозяин.

— Если вы хотите предложить мне что-то — то спасибо, нет — сказал я

— Почему же?

— Потому что я ни в чем не нуждаюсь.

Человек еще меня поразглядывал, потом ему надоел этот театра одного актера

— Меня зовут Люба Йованич, я помощник министра внутренних дел Сербии

— Панин. Александр.

Человек иронически поднял брови

— И всё?

— А что еще?

— Да много чего. Полковник криминальной полиции, к примеру

— В отставке.

— Из полиции в отставку не уходят.

Я вздохнул

— Ошибаетесь, уходят

Меня принимали на работу полгода, а уволили в полдня. Помните, откуда это?

— Мы навели про вас справки. Вы работали в отделе по расследованию особо тяжких преступлений. Потом вас перевели в специальный отдел. Который занимался выявлением коррупции.

Если бы — коррупции.

В нашей системе — невиновных нет. Но и в ФСБшной — тоже. Правила довольно просты. Если не хочешь, чтобы посадили тебя или кого-то из твоих — копи компромат на тех, кто может тебя посадить.

Это как теория взаимогарантированного уничтожения.

Началось все видимо с Андропова. Он тогда сильно закусился со Щелоковым — великим, непревзойденным и поселе министром, который по сути создал МВД в том виде, в каком оно есть.