Экак их остроухие запугали. Или там и впрямь все так плохо?

— А продаешь куда? В Веритас же небось.

— Не, мы туда не суемся. Они сами приезжают, городские. Нам туда ходу нет, убьют или того хуже, в армию завербуют.

— А дорого за одежду дадут? — спросил я, протягивая штаны и рубаху Одноглазому.

Тот бережно взял в руки, ощупал, посмотрел швы, вывернул наизнанку и даже понюхал.

— Эльфячья работа. Я думал только ткань их, а нет. Ну орлов по десять можно заработать.

— А это много?

— Ну, можно лошадь купить. Два порося. Кур десять и зерна на год. Хотя нет, но на полгода точно.

Ничего себе. Обменный курс я представил себе с трудом, но обменять штаны на лошадь — это как-то чересчур мне кажется. А у меня ведь еще посох имеется. Который в десять раз дороже. Да я могу себе целую ферму купить. Теперь понимаю, почему меня прирезать хотели поначалу.

— А как ты понял, что мой посох из эльфийского леса? — спросил я Одноглазого.

— Так я и не понял. Это только ловец почувствовать может. Но выглядел очень похоже, я же туда частенько с братвой хожу.

— Ясно. А семена Камнецвета почем берут?

— По пятаку за штуку, — улыбнулся Одноглазый. — И их-то горстями скупают, горячий товар. А таких крупных как у вас я раньше не видывал. Не с окраин рвали, видно.

Так, это сколько получается? Врум сожрал половину лошади, да? Прожорливый у меня друг, ничего не скажешь.

Я примерил одежду. Когда-то она была темных оттенков, но явно выцвела на солнце. Простая плотная ткань, широкие штаны, рубаха с длинным рукавом, ботинки на тонкой подошве.

— А за плащ меня не прирежут, как думаешь?

— За плащ? Ну если в грязи извалять, то только на ощупь разберут. Но к нему листья липнут, а это только эльфячьи так могут. Маскировка у них такая, потому и не разглядеть их.

— Значит на том и порешим. Вещи оставь себе, вам в хозяйстве нужнее будет. А это, — я протянул Одноглазому три шарика Камнецвета, — за гостеприимство. Своих тоже не обижай. И матери подари что-нибудь от меня.

— Спасибо, господин Лаэр, — поклонился Одноглазый. — Пусть сны ваши будут радостными.

— Так, ну что, реванш-то брать будешь? — усмехнулся я, тряхнув мешком с остальными семенами.

Вечером в деревне стало людно. Я насчитал человек сорок, если не считать детей. Весть о моем появлении пронеслась мгновенно, так что к моменту, когда я в очередной раз повалил Одноглазого на лопатки, вокруг уже стояла целая толпа.

Мужчины, вернувшиеся с охоты, тоже решили принять участие в побоище. Видимо, рассчитывали, что я быстро выдохнусь.

В этот раз я решил быть осторожней и между спаррингами делал перерывы по паре минут. Тем не менее, с одним Камнецветом мне все же пришлось расстаться. Сын деревенского кузнеца, кто бы сомневался.

Огромный детина был медлительный, но крепкий, как камень. Я сумел достать его весьма хорошим апперкотом, но вместо того, чтобы вырубиться, паренек лишь покачнулся и рывком сократил дистанцию.

Обхватив меня своими ручищами, он оторвал мою тушку от земли, словно я вообще ничего не весил. Ребра затрещали, а грудь сдавило так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Пришлось освобождаться из захвата обычными методами.

Пинок в голень для отвлечения внимания, второй пинок по другой ноге прошел мимо. Но цель была не в этом. Главное, что кузнец пошатнулся, отставляя ноги и сместил центр тяжести, чуть наклонившись.