Наверху Жухлицкого встретил багровый щекастый казак.

– Где он? — на ходу спросил Жухлицкий.

– В гостиной, Аркадь Брисч, ждут вас.

– Проси сюда,— распорядился он, открывая свой кабинет.

Усевшись за стол лицом к двери, Жухлицкий вынул из заднего кармана пистолет и переложил в боковой.

Наступила недолгая тишина, затем хлопнула где–то дверь. Приближаясь, забухали сапоги, и вперемежку с ними — отрывистый сухой топот. Перед дверью шаги замешкались, потом дверь приоткрылась, и в кабинет с почтительной робостью заглянул давешний казак.

– Аркадь Брисч, к вам.

– Проси.

И тотчас, оттерев казака плечом, в кабинет шагнул приезжий — худой, высокий, заросший многодневной щетиной. Из–под насупленных бровей по–волчьи горят глаза, сухо и пронзительно.

– Аркадий Борисович Жухлицкий? — сипло осведомился он.

Аркадий Борисович, едва поклонившись, выпрямился во весь свой рост, продолжая правую руку держать в кармане.

Незнакомец скользнул по нему взглядом и чуть заметно усмехнулся.

– Что ж, недоверчивость ваша мне понятна. Пусть тогда говорят документы.

Он поднес к горлу руку, одним рывком оторвал ворот нижней рубахи, покопался пальцами в грязной засаленной материи и вытянул белый лоскут.

– Прошу! — гость заученно–четко выкинул вперед руку и прищелкнул каблуками.— Это поклон от весьма небезызвестного вам лица.

Аркадий Борисович, помедлив, принял послание, торопливо пробежал его глазами. Это было коротенькое письмо, написанное несмываемой тушью на куске тончайшего китайского шелка и адресованное ряду известных сибирских промышленников, в том числе и ему, Аркадию Борисовичу Жухлицкому. «Предъявителю сего… наше полное доверие… Правительство автономной Сибири… Да пребудет с нами бог. Низко кланяюсь… Ваш покорный слуга Никита Ожогин». И в конце оттиск: кораблик под тугими парусами, морские дивы с бабьими грудями, поверх всего — лента с латинским изречением,— личная печатка Никиты Тимофеевича Ожогина, а для того, кто понимает,— не одного только Ожогина, но и ряда крупнейших сибирских и заграничных банков. Что и говорить, солидная рекомендация. Аркадий Борисович с интересом взглянул на приезжего. Тот снова щелкнул каблуками.

– Капитан Ганскау, Николай Николаевич, уполномоченный Временного правительства автономной Сибири.

– Прошу садиться,— Аркадий Борисович выждал, пока сядет гость, потом и сам опустился в кресло.

– Черт возьми! — капитан расслабленно поерзал, устраиваясь поудобнее, окинул взглядом стены.— Наслаждение, нега — вот так очутиться в европейски обставленной комнате после бесконечного скитания по таежным хлябям.— Он зябко передернул плечами и пробормотал:— Аз–зиатчина, дичь! Брр…

– Солидарен и вполне вам сочувствую, Николай Николаевич,— Аркадий Борисович придал своему бархатистому голосу глубочайшую проникновенность.— Из каких мест быть изволите?

– Ленские золотые прииски… Бодайбо…— отрывисто буркнул Ганскау и содрогнулся.— Сам не верю, что живым добрался!.. Но боже, боже, как вы устроены! — Он снова огляделся.— Впрочем, при ваших деньгах…

– Слухи о моих достатках сильно преувеличены,— сухо сказал Аркадий Борисович.— Война основательно разорила нас, а пуще того — эти государственные перевороты…

– Понимаю,— капитан устало прикрыл глаза.— Положение дел в стране вам известно?

Жухлицкий пожал плечами.

– Кое–что… ведь сейчас все так быстро меняется.

– Да…— Гость помолчал, словно задремывая, потом приоткрыл один глаз.