— Ничего, что стоило бы повторять, — Дин взглянул на Лию, словно проверяя, хватит ли ей наглости снова назвать его лжецом.

— Ничего, что ты хотел бы повторить, — негромко поправила она.

Бриггс откашлялся.

— Рэддинг сказал, что сегодня не в настроении для разговоров. Сказал, что может быть не против поговорить завтра. Мы устроили ему полную изоляцию — никаких посетителей, никаких телефонных звонков, никакого общения с другими заключенными. Но мы понятия не имеем о том, какие приказания он уже успел передать своему напарнику.

Он может быть не против поговорить завтра, — слова Бриггса эхом отдались в моих мыслях, и я подняла голову, чтобы взглянуть на Дина.

— Ты думаешь, что завтра умрет кто-то ещё.

Это было в стиле Рэддинга — отказаться говорить, пока он не получит новую тему для злорадства. А вот отказ увидеться с Дином — это удивило бы меня, если бы я только что не увидела, как агент Стерлинг сообщила Дэниелу Рэддингу о том, что сын предал его.

Отец Дина хотел наказать его, почти так же сильно, как он хотел наказать агента Стерлинг, не только за то, что она осталась в живых, но и за то, что она посмела отобрать у него самую важную вещь в его жизни.

Его сына.

— Что вы ещё узнали? — спросила я. Я знала, что Дин с Бриггсом что-то недоговаривают. Рэддинг не позволил бы Дину выйти из комнаты, не восстановив свою власть — он хотел причинить Дину боль, хотел заставить его страдать, за предательство отца.

Бриггс громко выдохнул. Затем он обернулся ко мне.

— Было ещё кое-что…

— Нет, — беспрекословное отрицание Дина последовало мгновенно.

— Дин…

— Я сказал нет.

— Не тебе решать, — возразил Бриггс. — Желание поставить себя на кон — свою безопасность, свой рассудок, свою репутацию — не самоё тяжелое в нашей работе. Сложнее всего позволить сделать всё это людям, которые тебе не безразличны.

Дин развернулся в сторону кухни. Я думала, что он уйдет, но он не стал. Он просто, стоял спиной ко всем нам, в то время как агент Бриггс рассказывал нам о прощальных словах Рэддинга.

— Он сказал, что если мы хотим поговорить с ним раньше, а не когда будет слишком поздно, в следующий раз Дин должен прийти не один.

— Но он был не один, — ответила я, гадая, хочет ли Рэддинг ещё раз увидеть Стерлинг.

— Если собираетесь рассказать им, скажите, что именно он сказал.

Дин развернулся к нам. Он старался смотреть на Майкла, на Стерлинг, на Бриггса — на всех, кроме меня.

Ничего у него не вышло.

— Он сказал: «В следующий раз, приведи девушку».

Ты

Ошибка.

Вот что это такое. Не убийство Трины Симмс — здесь всё прошло по плану. Но оставить на месте преступления улику?

Неряшливо. Глупо. Недостойно.

Больше это не повторится. Ты об этом позаботишься. Больше не будет ошибок.

Скрываясь в тени, ты проводишь пальцем по ножу. Ты отрезаешь веревку идеальной длинны. Ты чувствуешь тяжесть клейма в руке. Ты взмахиваешь им, всего раз, словно бейсбольной битой. Ты представляешь чудесный звук удара метала о череп…

Нет.

Всё делается не так. Не это ты сделаешь через пять… четыре… три… две…

— Что ты здесь делаешь?

Ты взмахиваешь клеймом.

Твоя жертва падает, а ты ни о чём не сожалеешь.

Свяжи их. Заклейми их. Режь их. Повесь их.

Никто не говорил, что перед этим ты не можешь отправить их в отключку.

Ты бросаешь клеймо на землю и достаешь пластиковые хомуты. Эмерсон Коул была заданием, но это — это будет весело.  

Глава 39

— Откуда Рэддинг вообще знает о девушке? — директор Стерлинг пересек кухню, минуя Бриггса, свою дочь и всех нас, прежде чем остановиться перед Дином.