— Что случилось, Ваня? — удивленно спросил Микола.

Павловец махнул рукой:

— Ничего!

Поспешно набрав номер телефона директора музея Варенцова, он застыл в ожидании. Через несколько секунд в телефонной трубке послышался глуховатый мужской голос:

— Варенцов у телефона.

Павловец, набрав воздуха в легкие, выпалил:

— Вениамин Александрович, это что за чертовщина?!

На связи возникла пауза.

— Это кто?

— Это Иван Павловец!

— Так что случилось? — спросил директор музея.

— Это вы мне скажите, что случилось, Вениамин Александрович… — потребовал Павловец. — Почему вместо полотна Гагарина в нашем музее висит моя копия?

Некоторая заминка тут же прервалась вопросом Варенцова:

— Откуда там твоя копия?

Павловец передернул плечами:

— А я почем знаю?

— Так, Ваня, подожди… — попросил Вениамин Александрович, собираясь с мыслями.

Микола, которому надоело слушать о том, что его совершенно не интересовало, вышел на крыльцо и закурил сигарету. Курил он недолго, но, когда вернулся на рабочее место, разговор между Павловцом и Варенцовым уже подошел к концу.

— Хорошо, Вениамин Александрович, надеюсь, что вы разберетесь, — уже более спокойным тоном произнес Павловец и повесил трубку.

Охранник, кашлянув в кулак, вопросительно посмотрел на художника:

— Так шо случилось, Ваня?

— Шо-шо, — передразнил художник-реставратор охранника, — спать меньше надо!

Хохол удивленно посмотрел на раскрасневшегося художника, а тот, ничего не объясняя, раздраженно махнул рукой и зашагал прочь из музея.

— Вот же Иванушка-дурачок, — незлобиво прошептал здоровяк и, достав из ящика журнал, стал листать его, рассматривая фотографии.

Однако спокойно посмотреть журнал охраннику не удалось. Завидев спускавшегося по лестнице Белявского — заместителя директора музея, Микола спрятал журнал и встал из-за стола.

— Закончили, Анатолий Алексеевич? — улыбнулся он невысокого роста лысоватому мужчине.

— Добили! — сказал Белявский и тут же добавил: — А куда денешься? Завтра столько народу понаедет в первой половине дня… Сам министр культуры обещал быть!

— Это серьезно, Анатолий Алексеевич, — почтительно покачал головой Микола.

— Еще бы, — сказал Белявский и положил на стол ключ от своего кабинета. — Кто-нибудь звонил?

Микола не понял вопроса.

— В смысле, Анатолий Алексеевич? — спросил он.

— Что значит «в смысле»? — переспросил Белявский.

— Ну, сюда звонили или отсюда? — пояснил охранник.

— И сюда и отсюда, — не вникая в суть, нахмурился Анатолий Алексеевич.

— Сюда никто не звонил, — сообщил Микола, — а отсюда звонил Павловец директору…

Белявский покосился на охранника:

— А чего он звонил?

Микола замялся на мгновение, но тут же выложил то, что слышал:

— Он жаловался на какую-то картину, которая висит…

Анатолий Алексеевич посмотрел на охранника и угрожающе сдвинул брови.

— На какую картину?

— Кажется, на картину Гагарина, — ответил охранник, — но точно не помню.

Белявский бросил на подчиненного ему работника музея пренебрежительный взгляд и укоризненно покачал лысоватой головой.