-Виталий, - позвал я. Ассистент профессора поднял голову. - Вам удалось выяснить характер бреда Редько?

-Мы не уверены, - Виталий бросил смущённый взгляд на Капштейна. Профессор считает, что перед нами типичный резидуальный бред...

-Интерпретативный! - голосом, способным заморозить вулкан, оборвала Женя.

-У лиц, проявляющих гебефренический синдром, очень редко встречается интерпретативный бред, - заметил Капштейн, отвернувшись наконец от своей установки.

-Почему вы решили, что Редько проявляет гебефрению?

-Женя, но это же очевидно, - вмешался я. - Гебефренический синдром ярко выражен.

-Не факт, - упрямо заявила она. - У нас есть показания жены и детей. Сравнительный анализ их слов и наших записей показывает, что патоморфологические изменения коснулись не только количественного, но и качественного состава синдромов истерического расстройства, что позволяет говорить о интрасиндромальном и интерсиндромальном патоморфозе как самой клиники расстройства, так и его динамики. Это началось гораздо раньше появления первых признаков гебефрении.

Женя взглянула на нас поверх очков.

-Я полагаю, что гефебрения развилась в процессе патогенеза, а подлинным источником расстройства явилось какое-то событие, оставившее на личности Редько незаживающий шрам.

-Женя, - профессор Капштейн обернулся к ней. - На сегодняшний день описано более четырёхсот видов обсессий, сотни видов рецепторных, менто- и конфабулярных расстройств, которые в той или иной форме встречаются у большинства людей. История психиатрии как науки, насчитывает уже два века. И тем не менее, мы не можем определить, чем болен Редько. Если источником его расстройства было какое-то реальное явление, то я думаю, за двести лет нам бы встретился хоть один похожий случай.

-Не обязательно! - Женя подалась вперёд. - Гипотетическое событие могло сыграть роль катализатора, резко ускорив течение болезни... - она запнулась. Капштейн с улыбкой кивнул.

-Безусловно, так всё и было. И сейчас мы пытаемся узнать, что за болезнь таилась в недрах его сознания.

Смущённая Женя уткнулась в монитор. Профессор вздохнул.

-Установка настроена. Емеля, у тебя всё готово?

-Да, Исаак Абрамович.

-Что ж, - Капштейн откинулся в кресле. - Начинаем. Надеюсь, сегодня нам улыбнётся удача.

Кивнув, я открыл толстую стальную дверь и вошёл в бокс для особо опасных помешанных. Редько не представлял опасности; он сам потребовал вести беседы в закрытой стальной комнате.

***

Константин Редько был низеньким, щуплым человеком с изрытым морщинами лицом и водянистыми голубыми глазами. Волос у него осталось очень мало, а те, что сохранились, давно покрылись инеем.

Двигался он удивительно. Раньше я бы никогда не поверил, что обычный человек, не обученный с детства ниндзюцу, способен на такое. Маленький, растрёпанный телемастер буквально плыл над полом, едва касаясь его носками. Каждое его движение завершалось не моментально, а с чуть заметным запаздыванием, формировавшим поразительное ощущение могучей, тяжёлой машины, способной просто смять любое препятствие.

Всякий раз, видя Редько, я вспоминал, почему его упрятали в лечебницу. Соседи и жена просто боялись этого человека, хотя он ещё никому не причинил вреда. Вокруг щуплого пожилого мастера растекалась аура, свойственная разве что сытому, довольному тигру, который милостиво позволяет людям гладить себя. Он не был опасен; но вам ведь не пришло бы в голову, взглянув на спящего хищника, решить что он мирный и добрый зверёк, которому можно жить в соседней квартире? Вот-вот, соседям Редько это тоже не пришло в головы.