Алексей Щербаков. Интервенция
И прав был капитан – еще не вечер!
Владимир Высоцкий
Часть 1
В Петербурге жить – точно спать в гробу
Уберите медные трубы!
Натяните струны стальные!
А не то сломаете зубы
Об широты наши смурные.
Искры самых искренних песен
Полетят как пепел на плесень.
Вы все между ложкой и ложью,
А мы все между волком и вошью.
Время на другой параллели
Сквозняками рвется сквозь щели.
Ледяные черные дыры.
Ставни параллельного мира.
Через пень-колоду сдавали
Да окно решеткой крестили.
Вы для нас подковы ковали.
Мы большую цену платили.
Вы снимали с дерева стружку.
Мы пускали корни по новой.
Вы швыряли медну полушку
Мимо нашей шапки терновой.
А наши беды вам и не снились.
Наши думы вам не икнулись.
Вы б наверняка подавились.
Мы же – ничего, облизнулись.
Александр Башлачев
Пролог
Дым над бетоном
– Все чисто. Вокруг ни души, – доложил майору О’Нилу командир разведывательного взвода.
– Отлично. Что со взлетной полосой? – повернулся командир десантной группы к другому офицеру.
– Работы немного. Расчистим от всякого мусора, проверим покрытие… Через пару часов полоса будет готова к приему самолетов.
Высадка разыгрывалась как по нотам. Собственно, так и должно быть. Никто не ожидал встретить в Пулково серьезное противодействие прибывающим миротворческим силам. Так и вышло. Парашютисты садились как на учениях.
Огромное абсолютно пустое летное поле, на одном конце которого прилепилось здание аэровокзала, подавляло своей безлюдностью. Немногочисленные фигурки парашютистов, застывших в настороженных позах с оружием наготове, на нем просто терялись. Пустой аэропорт производил гнетущее впечатление – высокая трава, которая пробивалась даже сквозь плиты взлетной полосы, безлюдье, а главное – безмолвие, нарушаемое только криками зачем-то кружащих над этим пустым местом чаек. Наверное, поэтому, чтобы отогнать неприятное ощущение, солдаты нарочито громко перекликались, хохотали по поводу и без, шумно жевали жвачку и сплевывали.
Джекоб сделал несколько снимков, затем наладил спутниковый телефон и связался с редакцией.
– Джекоб? Что там у вас? – послышался голос режиссера.
– Нормально. Ничего интересного.
– Все равно давай что-нибудь в эфир. Джекоб!
– Передовой отряд только что высадился в петербургском аэропорту Пулково. Сейчас начинается расчистка полосы. Примерно через три часа мы будем готовы принять транспортные самолеты. Стивен!
– Все, кончаем связь. Сообщай нам обо всем интересном…
Джекоб Абрамс, корреспондент, аккредитованный при миротворческих силах НАТО, выругался и достал сигареты. Вот ведь пришла кому-то в голову блажь – освещать высадку с самого начала. Ну в самом деле, что может быть интересного в подготовке аэродрома? Абрамс побывал во многих местах, в том числе и в самых что ни на есть горячих точках, а потому прекрасно знал: если даже веселье и начнется – оно начнется потом, а не с первых шагов. Да и что здесь может случиться? Все-таки Петербург – это почти Европа. Уж явно не будет столкновений с бородатыми исламскими фанатиками, стреляющими из-за угла; с безумными шахидками, бросающимися под бронетранспортеры, обвесившись взрывчаткой… Власти в городе нет. Армии нет. Никаких различимых невооруженным глазом политических сил нет. Даже экстремистов нет. Глупо сопротивляться тем, кто пришел наводить тут порядок. И высадка наверняка пройдет ничуть не интереснее, нежели прибытие нью-йоркской подземки на конечную станцию. Джекоб вполне мог бы прилететь с первым транспортом и спокойно снять все, что нужно.
|
