Изменить размер шрифта - +
  - Вообще, - сказал в заключение Лев Николаевич, - я от этого свидания получил гораздо больше всего того хорошего, чего ожидал.

Комментарии

 С. Спиро. Толстой о И. И. Мечникове. - Русское слово, 1909, 3 (16) июня, No 125.  О С. П. Спиро - см. предыдущ. Спиро был в Ясной Поляне 31 мая 1909 г. На этот раз его посещение оказалось тягостно Толстому: "...неприятно было, фальшиво" (т. 57, с. 77). Статья была просмотрена Толстым в корректуре.

 1* Мечников высказывал предположение, что во второй части "Фауста" символически отражена старческая любовь Гете (см.: Мечников И. И. Этюды оптимизма. М., 1964, с. 258-264).  2* Иван Ильич Мечников (1836-1881), тульский прокурор, послужил отчасти прототипом главного героя повести Толстого "Смерть Ивана Ильича" (1886).  3* Мечников прислал Толстому книгу Эд. Фоа "Путешествие по Африке от Замбезии до Французского Конго" (La travereec de l'Afrique du Zambeee au Congo Francals).

"Вегетарианское обозрение". И. Перпер. У Льва Николаевича Толстого и его друзей

Подхожу к красивой, большой веранде; по одной стороне ее качается цветущая сирень.  Я чувствую, что Лев Николаевич находится там, и, не желая нарушать его покой, останавливаюсь. Какая-то женская фигура, завидев меня, тщательно завешивает веранду. Я усаживаюсь недалеко под большим тенистым деревом, на широкой удобной скамье, возле веранды и перевожу дух. Отдохнув и кого-то завидя, я прошу выслать г. Гусева. С последним я знаком по переписке как с секретарем Льва Николаевича. Через несколько минут вижу, идет высокий молодой человек лет 30, с умным, интеллигентным лицом, в простой ситцевой косоворотке, с волосами, заброшенными назад. Иду навстречу, называю свою фамилию, он свою. Николай Николаевич Гусев, большой друг и приятель Льва Николаевича, редко, редко отлучается от него, ведет всю его обширную корреспонденцию и помогает в его литературных работах.  Мы усаживаемся и беседуем довольно оживленно.  Жажда, вследствие быстрой ходьбы, начинает меня мучить, и я прошу дать мне стакан воды. Н. Н. уходит и приносит мне стакан хлебного квасу. Во время нашей беседы приходят одни за другими нищие; Ник. Ник. оставляет меня каждый раз, идет им навстречу, кое-что спрашивает и дает им денег. Многие из них просят книжки Льва Николаевича, и Н. Н. дает им по несколько штук народных рассказов Льва Николаевича, изд. "Посредник". Н. Н. успел уже предупредить Льва Николаевича о моем приезде. Среди беседы Н. Н. говорит мне, что Лев Николаевич идет.  Я иду навстречу солнцу интернационального вегетарианского мира, иду так легко, просто, не смущаясь, как будто каждый день видал его, как будто лишь недавно расстался с ним.  Лев Николаевич жмет мне крепко руку и садится в уголок скамьи, рядом со мной.  Он ростом выше среднего; глаза голубые, глубокие; брови седые, густые, торчащие вперед; борода окладистая, широкая и красивая. Одет в косоворотке, раскрытой около шеи; на голове носит белую, простую, старую и легкую фуражку, надвинутую на лоб; опирается на палку. Говорит внятно и ясно.  Я с него не спускаю глаз, и по-прежнему чувство какой-то близости к нему заставляет меня говорить с ним совершенно спокойно, как с добрым, старым другом.  Все то, что Лев Николаевич говорил, я передаю и его, и своими словами, так как буквально, каждое слово его, конечно, не мог запомнить.  Лев Николаевич расспрашивает меня подробно о "Вегетарианском Обозрении", в котором он сотрудничает (*1*), о числе подписчиков, средствах для издания и пр., и я отвечаю на все его вопросы.  "Лев Николаевич, - говорю я, - я спешил к Вам, надеясь застать Мечникова, с которым хотел бы поговорить о вивисекции. Я пишу теперь по этому вопросу и хотел бы знать, как он и Вы смотрите на это?"  Лев Николаевич отвечает: "Вопрос о вивисекции, как и всякий нравственный вопрос, можно решать только субъективно: что я доложен и чего не должен делать.

Быстрый переход