|
Налет осенней желтизны создает особое настроение - я бы сказал, "грустно-бодрое". Не весна, а осень, наша русская ядреная осень - "пора надежд"... Я думал, что встречу обычную старую барскую усадьбу. У дома покосились колонны, облезла облицовка, кое-где крыша проросла мохом. Словом, знакомая родная картина... А нашел образцовую хозяйственную ферму, которой место где-нибудь около Лондона. Дом, где живет сейчас Л. Н., выстроен в английском вкусе. В нем канализация, водопровод, все удобно, чисто, гладко . В 80 лет тяжело путешествовать по нашим железным дорогам. Но Лев Николаевич не остановился пред этим, чтобы увидать своего друга.
* * * Мы с доктором Беркенгеймом стояли у входа в парк, когда Лев Николаевич приехал верхом с прогулки. Каким молодцом смотрит великий старец на лошади! Прямой, крепкий, сильный. За ним ехал его гость - молодой звенигородский земский врач Никитин. Его гофмаршальский вид не выигрывал от сравнения с Л. Н. Лев Николаевич подъехал к крыльцу, сам слез с лошади и сразу постарел. Уже стариковской походкой, немного сгорбившись, вошел в дом. В гостях у В. Г. Черткова он чувствует себя превосходно. Как-то особенно хорошо настроен. Вполне здоров. Много работает и делает длинные прогулки по окрестностям. В его сочинениях последних дней особенно часто звучит, как торжественный, победный аккорд: "Жить хорошо". Местные крестьяне еще не успели его узнать, и это приятно Льву Николаевичу. Он ведет с ними беседы не как "человек с именем", а как "старичок, встретившийся на пути". На днях он написал миниатюру - маленький диалог с крестьянином. Последний так и называет его - "старичок" (*1*). Разговор - о душе. Теплый, приятный, ласковый. Он оставил сильное впечатление в душе чуткого Л. Н. Когда миниатюру читали вслух в семейном кругу Льва Николаевича и дошли до фразы: "С таким народом жить можно", великий писатель прослезился. Родственно-близки его душе и скорбь народа, и величие его духа, не сломленного вековой неправдой... Третьего дня он разговаривал на прогулке с доктором Никитиным. Передавал о своей встрече с сапожником. Тот жаловался на то, что жизнь его полна нужды. Земли мало, заработков нет. Лев Николаевич сказал доктору: - Нынешнее состояние общества и государства похоже на состояние перед отменой крепостного права. И тогда люди говорили, как говорят сейчас: "Так дольше жить нельзя". Но тогда был выход в уничтожении рабства, а теперь выхода нет. У Западной Европы берут лишь минусы ее. Так, например, взяли один крупный минус - земельный - и создали неудачный закон девятого ноября... (*2*) Л. Н. Толстой сейчас много пишет. Третьего дня он кончил "письмо-статью" по польскому вопросу. Ответ польской женщине. Та спрашивала его: "Почему вы ничего не пишете в защиту польского народа?" Толстой ответил в том же духе, как он писал и в "Письме к индусу". Он, конечно, противник угнетения. Но средство избавления от угнетателей он видит не в вооруженном восстании, которое увеличивает только несчастье людей, а в осуществлении людьми добрых отношений, основанных на любви. "Письмо-статья" обещана Львом Николаевичем одному литератору и на днях будет ему отослана для печати (*3*). На "Ремингтоне" переписаны его тоже новые статьи-ответы на запросы: "О праве" - ответ студенту. "О науке" - ответ крестьянину (*4*). В последней статье изложен его практический взгляд на нашу современную науку: - Теперь учат многому ненужному и, наоборот, на нужное, полезное не обращают внимания. Кроме ответов, Л. Н. уделяет время одной интересной работе. Он намерен сделать выборку изречений религиозно-нравственного характера из сочинений древних мудрецов. Теперь он сидит над сочинением Лао-Тсе. Им уже написано предисловие к этому большому труду (*5*). |
