1* В. Б. Стевен рассказал о своем посещении Толстого в статье "Визит к графу Толстому" (Cornhill Magazine, vol. 65, 1892, p. 597-610).  2* Имеется в виду Генри Райдер Хаггард (1856-1925), английский писатель и публицист, автор романов "Копи царя Соломона" (1885), "Дочь Монтесумы" (1893) и др.

1894

"Новости дня". Н. Р. Литературная конвенция. У графа Л. Н. Толстого

"Покупайте мудрость, но не продавайте ее".

 Великий писатель земли русской любезно согласился побеседовать со мною по вопросу о литературной конвенции, и я в условленный час был у подъезда его квартиры в Хамовническом переулке. Лакей во фраке отпирает мне дверь и, доложив обо мне, провожает меня наверх. Ожидать Льва Николаевича мне приходится недолго: через минуту он удивительно легко для своего возраста поднимается по деревянной лестнице, и я вижу его характерное лицо, хорошо знакомое всему миру по массе портретов.  - Здравствуйте!  Обменявшись рукопожатиями, мы входим в просторную залу и усаживаемся около столика в углу ее. Густые сумерки. Лицо Л. Н. совершенно в тени, и я слышу лишь его голос. Кто-то входит и зажигает лампы. Свет той из них, которая стоит на столике около нас, мягко освещает фигуру писателя, очень плохо, нужно сознаться, передаваемую всеми существующими портретами. Последние особенно слабо воспроизводят выражение глаз. Нужно видеть эти глаза, чтобы понять их силу и проникновенность, если можно так выразиться.  - Вы хотите со мной поговорить о конвенции? Что ж? Вопрос хотя мне и чуждый, но интересный. Вы знаете, ведь Гальперин-Каминский в Москве теперь? Видали вы его? (*1*)  - Я был у него и читал составленный им доклад.  - И что же, согласились с его доводами?  Я ответил, что доводы г. Гальперина очень мало меня убедили.  - А ведь доклад хорош, - оживленно заговорил Лев Николаевич. - Все дело в точке зрения. С моей точки зрения, я не могу одобрить заключения конвенции. Ведь конвенция, если посмотреть на дело серьезно, не более как форма протекционизма по отношению к нашим писателям.  Глаза графа смотрели прямо на меня. Лицо его казалось очень оживленным. Нога была заложена за ногу, руки скрещены на колене.  - Конвенции нельзя сочувствовать. При выборе книги нужна свобода, и добиваться протекционизма в этом отношении нехорошо.  - А что вы думаете о выгоде или невыгоде для России такого протекционизма?  - Мне кажется все это очень гадательным. Как бы мы теоретически ни рассчитывали выгоды или невыгоды, практика может разрушить все наши расчеты. Говорят, что наши журналы помещают сорок процентов переводных вещей... А разве было бы лучше, если б они заполнили это место плохим отечественным производством? Во всяком случае, ради этих гадательных вычислений не следует идти на меру несимпатичную по самому своему началу.  После небольшой паузы Лев Николаевич заговорил с не меньшим оживлением:  - Если же стать на другую точку зрения, то, пожалуй, придется задуматься. Подумайте, дело стоит таким образом: иностранцы не хотят, чтобы мы пользовались даром их достоянием, а мы, в силу того что у нас нет конвенций, будем насильно брать у них то, чего они сами нам давать не хотят. Ведь тут есть какая-то неловкость... В этом заключается нечто неблаговидное, некрасивое... Не правда ли?.. Как вам кажется?..  Я поспешил согласиться, что в этом отношении положение наше действительно является несколько рискованным.  - Именно, именно! - подхватил Лев Николаевич. - Есть тут какая-то неловкость. Я говорю ведь не за себя собственно... Лично для меня тут вопрос решенный. Я стою выше всего этого и убежден, что, несмотря на всякие неловкости, нельзя стеснять читателя в выборе такой вещи, как книга.