— Сэр, я лишь вчера прибыла ко двору, но это еще не значит, что я не умею распознавать грубую лесть! — выпалила Энн.

— Стало быть, в ваших покоях нет зеркала, мистрис Энн, — засмеялся Хильярд.

Не удержавшись, Энн улыбнулась. Они зашагали по сумрачным коридорам. Энн держалась настороженно и успокоилась, только когда завидела впереди знакомую дверь. Пажи бросили игру в кости, но, заметив, что паре не до них, снова уселись на пол. Энн уже собиралась отпереть комнату, когда Хильярд остановил ее.

— Вы удобно устроились здесь? Надеюсь, у вас есть достойная компаньонка?

— Да, это моя горничная Мэри Скроггинс.

— Которая стережет вас подобно дракону.

— И ей, и мистеру Олсопу всецело доверяет мой отец.

— Сэр Гай Джарвис? Не он ли был любимцем покойного короля?

— Мой отец служил покойному королю Ричарду еще в те времена, когда тот был герцогом Глостерским… — осторожно объяснила Энн.

— И преданно сражался бок о бок с ним при Редмуре?

— Да. — Она прикусила губу. — Смею вас уверить, он заплатил все пени и принес присягу нынешнему монарху. Отец был рад узнать, что мне предстоит служить ее величеству королеве.

— Поверьте, мистрис Энн, я желаю вам только добра и потому хочу предупредить: фрейлины, которым известно, кто ваши родители, будут относиться к вам враждебно. При дворе процветает зависть, и, если вы получите особые привилегии, вас попытаются опорочить в глазах королевы. Постарайтесь достойно отражать язвительные реплики, но не забывайте о тактичности.

Переведя дыхание, Энн улыбнулась ему.

— Благодарю вас за заботу и предупреждение, сэр. Обо всем этом я подумала еще до отъезда из Нортгемптоншира.

— Доверьтесь мне, мистрис, и я приду к вам на помощь, если понадобится. — Склонившись, Хильярд поцеловал ее ладонь. Энн вздрогнула, отдернула руку, кивнула и исчезла за дверью. Из коридора до нее донесся низкий мужской смешок. Вспыхнув, Энн повернулась и увидела перед собой хрупкую, худенькую девочку, совсем ребенка. Незнакомка тоже смеялась, запрокинув голову, — очевидно, словам Ричарда Олларда, который стоял перед ней, задорно подбоченившись. Заметив Энн, он улыбнулся.

Энн во все глаза уставилась на незнакомку, догадавшись, что это и есть леди Филиппа Телфорд. Она оказалась такой прелестной, что Энн ощутила минутный укол зависти. От смеха роскошные каштановые волосы Филиппы рассыпались по плечам, свисая до пояса из-под простого льняного чепца. Она производила впечатление неземного существа, эльфа из волшебной сказки, в ее волосах вспыхивали почти красные пряди, придавая им удивительную красоту. Отсмеявшись, леди Филиппа повернула к Энн маленькое личико в форме сердечка, с тонким носом и пухлыми, чувственно изогнутыми губами. Ее глаза под светлыми бровями, полуприкрытые тяжелыми веками, вдруг широко открылись, и оказалось, что они имеют необычный голубовато-зеленый, почти аквамариновый оттенок. Энн вспомнила рассказы матери об удивительной красоте леди Телфорд и поняла, что дочь унаследовала ее. Филиппа широко развела руки в стороны, приоткрыла рот, и ее личико стало совсем детским.

— Ты и есть Энн Джарвис? О, как мне не терпелось увидеться с тобой! Отец так много рассказывал о дружбе с твоим отцом… Энн, мы ведь подружимся, правда? — И она порывисто бросилась к Энн и обняла ее.

Филиппа говорила с едва заметным французским акцентом, ее голос был певучим и музыкальным, и Энн сразу поняла, что такую прелестную девушку ни за что не пропустят придворные ловеласы. Ее минутная зависть угасла так же быстро, как и возникла. Энн поспешно переглянулась с Ричардом, который добродушно усмехался, и крепко обняла Филиппу в ответ.

— Да, леди Филиппа, я Энн Джарвис, и я рада, что вы добрались до Лондона благополучно.