– Это делалось только ради его удовольствия, господа, прошу вас! – Он сквозь слезы поглядывал то на одно, то на другое лицо вокруг него. – Господа, он сказал, что ему нравятся такие развлечения и он вознаградит нас. Мы ни о чем не подозревали. Ни о чем, пока не услышали его крик. Он был здесь. Вот здесь, стоял и смотрел на нас отсюда. Из-за ширмы. Он ее опрокинул, когда… когда он… – Молодой человек оглянулся на ширму, лежащую в углу комнаты, дыхание его участилось.

– Успокойтесь, – оборвал его Адлейн.

Молодой человек закрыл глаза и обмяк в руках стражников. Они посмотрели друг на друга, потом на Адлейна и на Полчека, у которых, как мне показалось, был бледный и усталый вид.

– И еще тут была темная птица, – внезапно сказала женщина странным, глухим голосом. Она напряженно глядела прямо перед собой, лицо было бледным и блестящим от пота.

– Что-что? – сказал Полчек.

– Темная птица, – сказала девушка, глядя прямо на доктора. – Она была очень темная, потому что господин хотел, чтобы нас освещала только одна свеча, но я видела эту птицу. Темная, чернокрылая.

У доктора был недоумевающий вид.

– Темная птица? – переспросила она, нахмурившись.

– Полагаю, от вас, мадам, мы узнали все, что нам было нужно, – сказал Кветтил доктору. – Вы можете идти.

– Нет, – сказал ей король. – Доктор, останьтесь. У Кветтила отвисла челюсть.

– Так вы занимались тем, о чем я подумал? – спросил король молодую женщину. Он бросил взгляд на доктора. Оркестр в танцевальном зале сбился и замолк.

Молодая женщина медленно повернула свое лицо с пустым взглядом к королю.

– Сударь, – сказала она, и я осознал, что она не понимает, с кем разговаривает. – Да, сударь. Вот здесь, на кушетке. – Она показала на кушетку в центре комнаты. Рядом лежал упавший подсвечник с погасшей свечой.

– И герцог Вален смотрел из-за ширмы, – сказал Адлейн.

– Он получал от этого удовольствие, сударь. – Молодая женщина посмотрела вбок, на мужчину, плачущего стоя на коленях. – Мы не видели в этом никакого вреда.

– Но вред-то был, мадам, и немалый, – тихо сказал Кветтил голосом едва ли громче, чем дыхание.

– Мы какое-то время занимались этим, сударь, – сказала молодая женщина, устремив свой пустой, неподвижный взгляд на доктора, – а потом послышался шум, и я подумала, что кто-то пытается снова открыть оконные двери, сударь, но тут старый господин вскрикнул, ширма упала, и я увидела черное крыло.

– А герцога вы увидели? – спросил ее Полчек. Она повернула к нему голову.

– Да, сударь.

– А кого-нибудь еще?

– Только его, сударь, – сказала она, снова устремив взгляд на доктора. – Он был в сорочке. И руку держал здесь. – Женщина приподняла одно плечо и, повернув голову, посмотрела на свою левую ключицу. – Он стал кричать, что его убили.

– А вот эта дверь позади, – сказал Адлейн. – Вот здесь, за ширмой. Она была открыта?

– Нет, сударь.

– Вы уверены?

– Да, сударь.

Кветтил наклонился к королю.

– Мой умелец Ралиндж выяснит, что тут правда, а что – ложь, – пробормотал он.

Доктор, услышав это, метнула взгляд на герцога. Король только нахмурился в ответ.

– А эта дверь заперта? – спросил Адлейн Полчека.

Полчек нахмурился.

– Должна быть заперта, – сказал он. – А ключ должен быть в замке.