ДеВар окинул взглядом улицу, после чего они пересекли ее, тщательно обходя горки оставленного скакунами навоза. Между домов дул теплый ветерок, и на улице кружились вихри поднятой с мостовой соломы. Перрунд шла с ДеВаром под руку, легонько опираясь о него здоровой рукой. В другой руке ДеВар держал тростниковую корзинку – ее вручила телохранителю Перрунд, когда они вышли из дворца.

– Я определенно не гожусь для того, чтобы ходить по городу в одиночестве, – сказала она. – Слишком много времени провела я в комнатах и дворах, на террасах и лужайках, там, где нет уличного движения, а самое опасное, с чем ты можешь столкнуться, это евнух, который несет срочно понадобившийся тебе поднос с благовониями.

– Я не сделал тебе больно? – спросил ДеВар, скользнув по ней взглядом.

– Нет. Но даже если бы и сделал, это лучше, чем оказаться под железными колесами осадного орудия, несущегося по улице. Как по-твоему, куда они так спешат?

– Ну, на такой скорости далеко они не уедут. У скакунов уже был усталый вид, а они еще из города не успели выехать. Я думаю, это какая-нибудь демонстрация для местных. Но вообще-то я думаю, что они направляются в Ладенсион.

– Что, война уже началась?

– Какая война, моя госпожа?

– Война против мятежных баронов Ладенсиона, ДеВар. Я же не идиотка.

ДеВар вздохнул и оглянулся – не проявляет ли к ним кто-нибудь повышенного интереса.

– Официально она еще не началась, – сказал он, приближая губы к капюшону ее накидки. Наложница повернулась к нему, и он ощутил запах ее духов – сладковатый и пряный. – Но я думаю, можно не сомневаться в ее неизбежности.

– А далеко ли до Ладенсиона? – спросила она. Оба чуть наклонились, проходя под вывешенными у лавки зеленщика фруктами.

– До пограничных холмов дней двадцать езды.

– Протектору придется ехать туда самому?

– Не знаю.

– ДеВар, – тихо сказала она, в голосе ее послышалась нотка разочарования.

Он вздохнул и снова оглянулся.

– Не думаю, – сказал он. – У него много дел здесь, а генералов для этого вполне хватает. Эта… война не должна продлиться долго.

– Твоему голосу не хватает убедительности.

– Правда? – Они остановились на пересечении с узкой улочкой, пропуская небольшое стадо хавлов, направлявшееся к месту торгов. – Похоже, я нахожусь в меньшинстве, а точнее в одиночестве, полагая, что эта война… подозрительна.

– Подозрительна? – В голосе Перрунд слышалось недоумение.

– Жалобы баронов, их упрямство, нежелание вести переговоры – все это кажется слишком нарочитым.

– Ты думаешь, они хотят развязать войну из желания повоевать?

– Да. Нет, не только из желания повоевать. Так ведут себя только сумасшедшие. Но у них есть и более глубокая причина, чем желание отстоять свою независимость от Тассасена.

– Я не вижу никаких других мотивов.

– Дело вовсе не в их мотивах.

– А в чьих?

– За ними кто-то стоит.

– Их подстрекают к войне?

– Мне так кажется. Но я всего лишь телохранитель. Протектор окружен генералами, он теперь считает, что ему не требуется ни мое присутствие, ни мое мнение.

– А я благодарна тебе за компанию. Но у меня такое впечатление, что протектор ценит твои советы.

– Он их ценит, когда они совпадают с его точкой зрения.

– ДеВар, ты случайно не ревнуешь? – Она остановилась и повернулась к нему.