Допуски! Вот где была самая главная засада! Как втолковать этим мастеровым, привыкшим работать по наитию, что такое «плюс-минус полмиллиметра» (ну, или по-ихнему — «полволоса»)? Не буду же я по всей стране внедрять вручную, как на охтинском заводе?

Пришлось гайки закручивать. Ввел контроль качества, приемку деталей строго по чертежам и калибрам — никаких «авось». Брак — в переплавку, за свой счет. Поначалу бубнили, саботировали по-тихому, пытались по старинке «впарить» кривые детали. Но когда до них дошло, что я не отступлюсь, да еще и рублем за это самое разгильдяйство наказываю, — помаленьку начали втягиваться. А потом и сами просекли: когда все детальки стандартные (спасибо метрической системе, которую развезли по всем заводам), сборка идет в разы шустрее, и качество не скачет.

А чтобы точность была не только на бумаге, но и в железе, я призадумался, как бы смастерить измерительные приборы поточнее. То, чем тут мерили, — деревянные линейки с грубыми насечками, самопальные циркули да нутромеры, — для точного дела, как сейчас бы сказали, машиностроения, годилось слабо. Я вспомнил про штангенциркули, про микрометры. Понятно, что сделать их тут, с той точностью, к которой я привык, было из области фантастики. Но даже самый завалящий штангенциркуль, сделанный из стали, с нониусом (вот уж где моим бедолагам-писарям пришлось попотеть, переводя и растолковывая этот «чертов» принцип!), давал точность измерения на порядок выше, чем все их старые прибамбасы. Первые штуковины мы с моими лучшими слесарями, сварганили чуть ли не на коленке, каждую черточку под лупой вымеряли. Но оно того стоило. Когда я показал эти «хитрые клещи» мастеровым, те сначала долго репы чесали, а потом, как въехали, что к чему, — пришли в дикий восторг. Еще бы! Теперь можно было не «на волос» мерить (либо прикладываться к метрическому стандарту), а точно, до сотых долей вершка, как тут выражались.

В самый разгар всей этой бурной деятельности по стандартизации и перепрошивке мозгов, Государь решил отправить меня с ревизией на Тульский оружейный завод. Дескать, погляди, Смирнов, как там у них дела, может, и там твои «штучки-дрючки» пригодятся, ведь оттуда родом ты. Я-то, конечно, подозревал, что это своего рода экзамен — смогу ли я свой «охтинский опыт» и дальше двинуть, или так и останусь «гением уездного масштаба».

Я приехал в Тулу и что же я там увидел? М-да уж… Картина, честно говоря, не фонтан. Я уже и забыл как тут все устроено. Здоровенный завод, мастеров — уйма, традиции — вековые. А порядка — шиш с маслом. Каждый мастер — сам себе режиссер, пашет в своей конуре, по своим «секретам», что от деда-прадеда перепали. Качество фузей — скачет от одной к другой, как температура у больного. Мои «продвинутые» замки, чертежи которых я им еще пару месяцев назад через Брюса заслал, так и пылились мертвым грузом в конторе. Никто и в ус не дул их внедрять.

Старые знакомцы даже не сразу узнали меня, капитана.

— А на кой-нам, ваше благородие, эти ваши заморские выдумки? — разводил руками обер-мастер, не припомню его, такой холеный боров. — У нас и свои замки не чета вашим будут. Веками клепаем, и никто не жаловался. А ваши эти пружины из «особенной» стали… Да где ж ее взять, сталь-то эту? Нам и простого железа не хватает.

Я им битый час пытался растолковать про стандарт, про взаимозаменяемость, про качество… Куда там! Слушали вполуха, знай себе ухмылялись в усы. Боялись, видать, что я их «секреты» разведаю, куска хлеба лишу.