– Всегда говорила, что ты мало времени уделяешь рукопашному бою. Брендон, какими бы золотыми ни были твои мозги, лучше, если их будут дополнять железные кулаки. И твой самоконтроль… Лучше, если бы ты не так легко входил в оборот.

Теперь тетя говорила совсем по-деловому.

Мы с Арджуном замерли по обе стороны от двери и жадно прислушивались к разговору.

– Я не легко вошел в оборот. Они… Словом, когда они начали подозревать, что Лестер не явится, решили убить меня. Максимально веселым способом. Я сорвался. Да и смысла уже не было себя сдерживать. Все или ничего.

Я вздрогнула от страха. Он действительно мог умереть…

– То есть… ты сам посчитал необходимым… Хорошо, – удовлетворенно подвела итог тетя Катарина. Тогда ты все тот же умница. Но я тебя прошу… больше никогда – слышишь?! – никогда не влезай в неприятности!

Снова повисло молчание.

– Мама, я не смогу всю жизнь прятаться под твоей юбкой…

Тетя Катарина горько рассмеялась.

– Весь в отца. Также собираешь все неприятности, какие только можно.

Раскаиваться в дурной наследственности Брен и не подумал.

– Можно подумать, ты более благоразумна, чем отец.

Тетя Катарина вылетела от сына так быстро, что даже нас с Солнышком не заметила.

– Эй, вы, двое, входите уже, – внезапно подал голос Паук.

Я покосилась на Арджуна. Тот кивнул, подтверждая, что это нам.

– Ты как нас заметил? – спросила я растеряно, заглядывая в комнату Брендона.

Тот сидел на кровати, опираясь на гору подушек и выглядел… ну, не цветущим, конечно, но не приходилось сомневаться, что жить он будет если и несчастливо, то точно долго.

– Сердцем почувствовал, – отозвался Паук. – Арджун, иди сюда. Вот к тебе у меня будет очень долгий и обстоятельный разговор.

Солнышко вздохнул тяжело и расстроенно, похоже, не горя желанием общаться с кузеном. В комнату входить он не спешил.

– Арджун! – рыкнул Брендон, едва не скалясь.

Честное слово, в чешуе он был и симпатичней, и дружелюбней.

Шел мой парень словно на казнь.

– Между прочим, я тебя и старше, и…

Возраст Брен аргументом не счел.

– На уме это точно не сказалось! Как у тебя ума хватило позволить Лестер… Вы какого дьявола вообще покинули поместье?!

Оказалось, тетя Катарина была неправа: от нее Паук тоже кое-то взял. Оказалось, орать он умел не хуже матери.

Я входить следом за Арджуном уже не решилась.

– Сиротка, закрой дверь. Изнутри, – скомандовал мне Фелтон. И я почему-то послушалась. Наверное, потому что он был ну очень уж страшным в этот момент.

Солнышко быстро соориентировался и сам перешел в атаку.

– Между прочим, это ты подставил как идиот! Не случись этого, мы бы не полезли к черту в пасть!

Я смотрела то на одного парня, то на другого…

– Вот как мы заговорили… – нехорошо протянул Паук, подавшись вперед. – Ты прекрасно знаешь, будь у меня возможность сказать вам хоть что-то, я велел бы сидеть на месте и не лезть в неприятности!

Кажется, Брендон решил тоже как следует поорать. Вот же неблагодарный гад! Мы жизнью рисковали, бросились ему на помощь, а он еще и недоволен. Ну надо же…

– Брен, тебя по голове тоже били? Как мы могли тебя бросить?! – возмутился Солнышко, гневно сверкая глазами.

Фелтон смотрел на на кузена и молчал. Но очень выразительно. И глаза его, и без того светлые, стали практически прозрачными.

– Вы обязаны были меня бросить, – отрезал Паук, хмурясь. – Нужно было просто сообщить старшим. Ты единственный сын и наследник Бхатия, а кроме сиротки у дяди Дэна детей больше нет.