Я надеялся, что один из них окажется тем самым, кого я выявил; это порадовало бы меня. Вокруг многие вопили — в том числе и мои ребра. Я нашарил рукоять Леди Телдры, извлек ее из ножен и взметнулся на ноги, чувстуя, что нужно немедленно отступить левее; кто-то заорал «Морганти!» — что было совершенно бесполезно, ибо как только клинок покинул ножны, в радиусе мили любой, обладающий хоть толикой псионического чутья, узнал об этом.

Она приобрала форму шпаги — очень, очень мило с ее стороны, потому что именно таким оружием я привык драться. Гладкая рукоять чувствовалась в ладони естественным ее продолжением, а оружие словно ничего не весило.

Откуда-то я знал, что отступить будет безопасно, и я сделал шаг назад и быстро осмотрелся.

Несколько перепуганных прохожих пятились назад. Бринея, отдам ей должное, опекала своих, пыталась оттащить их в сторону и что-то тараторила. Трое, напоминавшие текл, стояли передо мной, обнажив боевые ножи (у одного и вовсе было два) — они пригнулись, насторожились, и не могли отвести взгляд от Леди Телдры. Не могу их в том винить.

Мы стояли так примерно полсекунды, и тут случилось две вещи.

Первое: я понял, что у меня больше ничего не болит. Я сам чуть не вытаращил глаза на Леди Телдру. Ну и почему никто не сказал, что она может делать подобное, спросите вы?

Второе: кто-то громогласно потребовал:

— Во имя Империи, всем сложить оружие!

Я замер.

«Что…»

«Двое, босс — достали откуда-то золотые плащи и сейчас снимают парики и прочую мишуру.»

«Великолепно. Собрание заговорщиков — половина убийцы, половина гвардейцы Феникса. Просто чудесно.»

Несколько секунд никто не двигался, а потом прозвучал другой голос — вполне знакомый:

— Влад, убери оружие.

Я оглянулся.

— Норатар? Откуда ты здесь взялась?

— Из-за вот того дерева.

Я хотел было сказать, что план такого не предусматривал, но, пожалуй, ей бы не понравилось. Отсалютовав, Леди Телдра скрылась в ножнах.

— Теперь, — повернулась Норатар, — вы, господа, уберете ваши клинки, и все мы проедем во Дворец и обсудим сложившееся положение. Экипаж сейчас подадут.

Повисло молчание, но у меня не было сомнений в дальнейшем. Парни были джарегами — и знали, что ни за что и никогда нельзя драться с гвардейцами Феникса, потому что победить невозможно. Так что чуть погодя раздался обший вздох и колюще-режущие предметы скрылысь из виду.

Норатар спросила:

— Кто главный?

Я покосился на труп:

— Э, боюсь…

— Я не о нем.

— Я, — сказала Бринея, на удивление уверенно. Покосилась на меня, но ничего не сказала. Ну да, да: я сказал ей, что просто укажу на убийцу. И соврал. Да, иногда я вру.

Посмотрел на джарегов (живых), которые стояли с таким же дурацким видом, как и я. Один выглядел знакомым. Я всмотрелся пристальнее, понял, где его видел, и покачал головой. Он избегал смотреть на меня. Наверное, он ругал себя последними словами за то, что обманулся моей маскировкой.

Другой бы задрал нос, но мне это не по душе. Терпеть не могу, когда мои планы идут кувырком, даже если результат получается нужным.

Да, и дабы довершить мое унижение: тот тип, которого я засек раньше и решил, что он, возможно, убийца, был одним из гвардейцев Феникса.

Жуть.

Норатар проговорила:

— Мне бы хотелось, чтобы присутствующие сообщили свои имена для протокола свидетельских показаний.