– А теперь, езжай так быстро, как только можешь. И, умоляю, не останавливайся! – моя голова горела огнем, сердце сжималось, а глаза снова наполнялись слезами.

Дэн ехал, молча, иногда он смотрел на меня, но ничего не понимал. Прошло, наверно, несколько часов, прежде чем я наконец то смогла сказать:

– Останови.

– Но мы посреди леса.

– Ну и что. Останови, я приказываю, – голос у меня был тихий, бессильный.

Дэн остановил машину, по обе стороны от шоссе простирались густые леса, а солнце медленно опускалось к линии горизонта.

– Теперь ты можешь снова стать собой? Можешь быть тем самым получеловеком, каким был там, у океана? Скажи, Дэн…

– Да. Могу, я уже стал. Что с тобой случилось?

– Моя жизнь закончилась, даже не начавшись – слова просто срывались с губ, а глаза даже не могли открыться, я откинулась на сиденье и стала такой слабой, какой давно уже не была, – меня отправили в Академию, к какой то там миссис Габриель Майлз, – сколько же злости я вложила, произнося это имя – Знаешь, что это за Академия?

– Знаю.

– Вот, и я так же ответила генералу. Это Ад, это страшное место, где из людей делают машины, а точнее шестеренки для огромного механизма. Там теряется вся твоя суть, теряется душа. Он хочет окончательно уничтожить меня. Знаешь, оставь меня лучше здесь, а генералу скажи, что ее больше нет.

– Ты же знаешь, что я тебя не оставлю.

– Тогда ты засланный шпион и тоже хочешь моей смерти.

Сказав это, я рывком открыла дверь и побежала в лес. Дэн тут же среагировал и пустился за мной. Но я же знала про этот несчастный эффект – «свет – уровень поверхности» и поэтому побежала туда, где солнце еще не ушло, и лучи света врезались в деревья, отбрасывая многочисленные тени.

Он не окрикивал, просто бежал следом. Моей же единственной целью было добраться до какого нибудь обрыва и прыгнуть. Все равно моя жизнь ничто. И вовсе она не ценна.

Вдалеке как раз была та самая спасительная пропасть. И когда я до нее добежала и почти прыгнула, то резко ощутила себя в чьих то руках, а потом резкий кувырок, и я уже лежу на земле вплотную с обрывом. А Он надо мной.

– Чего ты хочешь этим добиться? – тогда впервые мне пришлось наблюдать ярость андроида. Он с невероятной силой ударил кулаком по земле, затем схватил меня и поднял как котенка. – Я еще раз спрашиваю, чего ты хочешь этим добиться?!

– Ничего! Ничего! Ничего… ничего… – от выкриков, я перешла к тихому шепоту и тихим слезам. – Неужели ты не видишь мою жизнь! Я никому не нужна. У меня ничего нет в душе и сердце. Мне не для кого жить.

– Неправда!

– Да? И кому же я так нужна? Не тебе ли? Андроиду телохранителю с периодическими сбоями в программе?

– Именно мне, – он сказал это тихо, и сразу же отпустил меня. – И у меня нет периодических сбоев в программе.

– Тогда что же ты такое?

– Я не знаю. Но я могу чувствовать, могу ощущать тебя.

– И для чего же я тебе тогда? Для самопознания?

– Нет. Без тебя я чувствую сильную боль где то здесь, – он показал на грудь. – И я не знаю, что это. Но всем своим разумом понимаю, что только ты даешь мне больше, чем все мои системы питания. Я хочу быть рядом и видеть тебя, хочу, чтобы ты спала у меня на плече, как там, в самолете, хочу, чтобы прикладывала к себе одежду и смотрелась в зеркало.

– И тебе это нравится?

– Мне нравится все, что ты делаешь.

– И что теперь? Ведь я не хочу возвращаться туда, я не хочу жить по его законам.

– Я хочу, чтобы Ирис Грейс Берроу жила.

– Что же это будет за жизнь?

– Не знаю, но мы справимся с этим, вместе пройдем через все.