– В нелегком бою победил шевалье де Мертон! Слава победителю! – с будущего трона королевы прокричал Богданов отец. Впрочем, сама королева тоже там обнаружилась: стояла слева от трона в окружении пухленькой организаторши балов, и худущей, словно манекенщица, хозяйки «Салона для Золушек», и еще пары-тройки девиц, одетых в кринолины девятнадцатого века и средневековые остроконечные шляпы с вуалями.

Победитель отсалютовал шпагой, давая понять, что его победа посвящена именно королеве, та лишь чуть склонила голову, принимая ожидаемую дань. Зато Богданов отец покосился на нее неприязненно и тут же громогласно возвестил:

– Слава и честь даме Бриенне, она сражалась искусно и отважно!

Народ вокруг снова заорал, а спохватившийся шевалье отсалютовал своей противнице. Королева недовольно сдвинула бровки.

– Угодно ли шевалье отдохнуть, прежде чем сойтись в бою с… э-э-э… победителем предыдущей схватки? – Богданов отец неожиданно замялся и точно такое же, словно мгновенное смущение, накрыло толпу – даже разговоры смолкли и все с жадным любопытством уставились на шевалье.

Тот неловко поежился – то ли от вопроса, то ли от взглядов – явно заколебался и тут же вскинул голову:

– Конечно, сразу же! Моя усталость хоть как-то уравновесит молодость и неопытность моего противника!

– Как угодно, шевалье. – голос Игоря Денисовича прозвучал сухо и холодно. – В таком случае… Шевалье де Мертон, шпага и дага, против Богдана Порогова аka Дронко, меч!

Богдан принял меч из рук кузнеца и неспешно двинулся к полю.

– Я тебе не неуклюжий гном, со мной фокус не удастся! – вдруг выпалил шевалье, становясь в позицию.

Богдан ответил ему сонным взглядом и поднял меч. Над полем повисла выжидательная тишина.

«Ну что ж… – через пару мгновений вздохнула Танька. – Великим фехтовальщиком Богдан не стал. Но связь между ним и здухачем несомненна».

Противники замерли друг напротив друга: невысокий мужчина с двумя клинками и мальчишка с мечом. На губах у шевалье блуждала снисходительная улыбка, но глаза смотрели настороженно, зато физиономия Богдана становилась все более сонной и безмятежной, как у дремлющего ребенка. Наконец он просто опустил веки и обнял меч как плюшевого мишку: будто заснул стоя!

– Да ты издеваешься! – рявкнул шевалье и прыгнул вперед, вытягивая шпагу для укола.

Богдан кувыркнулся вниз, будто шпага срезала мальчишку. Толпа ахнула. Споткнувшийся о Богдана шевалье полетел носом вперед. Богдан подскочил, как резиновый шарик-попрыгунчик – Танька успела увидеть его умиротворенно-сонное лицо, только вот глаза были открыт и напряженно прищурены. Запрыгнул шевалье на спину, всей тяжестью прижимая того к турнирному полю. Шевалье попытался рвануться… рука Богдана безжалостно ухватила его за волосы и вдавила лицом в землю.

– Лежать. – отрезал он и рукоять – рукоять, не острие меча! – нацелилось шевалье в затылок, готовая в любой момент приложить со всей силы.

– Нечест… Нечестно! – елозя лицом об землю, прохрипел шевалье и снова попытался сбросить с себя Богдана. Мальчишка стиснул колени, удерживаясь на извивающемся шевалье как на необъезженной лошади.

Стоящий рядом с Танькой дружинник гулко загоготал. Толпа взорвалась криками:

– Молодец парень! Ура Богдану! – приветственные крики утонули в свисте, реве и возмущенном девчоночьем визге.

– Нечестно! Не по правилам! Гнать с поля! – заверещала одна из «кринолинистых» девушек в окружении королевы.