– Нечестно! Не по правилам! Гнать с поля! – заверещала одна из «кринолинистых» девушек в окружении королевы. Лицо Богдана стало обиженным. Танька приподнялась на носки: надо же знать, как выглядит девушка, которой весь остаток конвента придется провести в том самом пресловутом туалете с дыркой. Чтоб не перепутать.

– А ну заткнулись все! – рявкнул вождь Ыргых, и все и впрямь заткнулись. Татуированный здоровяк выбрался на поле, посмотрел на сидящего на поверженном противнике Богдане, ухмыльнулся и подал парню руку. Повернулся к почтительно ожидающим его соратникам – осклабился, открывая зачерненные передние зубы. – Честно все. – утробно проворчал орк. – Если разным оружием можно, то и драться по-разному можно.

Толпа снова ответила жуткой какофонией из одобрительных и негодующих воплей. Впечатанный в турнирную площадку шевалье поднялся, отплевываясь, посмотрел Богдану в спину оч-чень недобро и метнулся к трибуне.

– Это что ж получается, господин королевский инженер? Из-за вашего сыночка я даже в полуфинал не пройду?

Танька оглянулась на растерянного Богданова отца, вывернулась из толпы и рванула к перебравшемуся в шатер Богдану.

– Я одного не пойму. – держа Богданов меч на ладонях, проникновенно вещал один из двух оставшихся «подозреваемых» кузнецов. Второй на пару с гномкой-кузнечихой возился с чьим-то доспехом, тоже то и дело с любопытством поглядывая на Богдана. – Это ж меч! Ты рубить им не пробовал?

– Он тупой. – ответил Богдан с таким непередаваемым выражением, что кузнец на мгновение подвис, обдумывая, о ком это было сказано: о мече, или о том, кто такие вопросы задает.

– Богдан! – проникновенно сказал кузнец. – Все мечи, которые мы куем для турниров – тупые. И как бы ничего, раньше ты им распрекрасно дрался: с сияющими глазищами и неземным восторгом на лице!

Богдан поглядел сперва на кузнеца, потом перевел взгляд на Таньку и вдруг усмехнулся устало и грустно:

– Нет.

– Что – нет? – удивился кузнец.

– Оказывается, раньше я и не дрался, а так… играл.

– А теперь ты знаешь как… драться? – настороженно спросил Ыргых и нахмурился.

– Теперь он вообще непонятно что творит! – чуть не упираясь пером шляпы в брезент шатра, рядом с Богданом встал отец. Мама выглядывала у него из-за спины. – Богдан, ты хоть понимаешь, в какое положение меня ставишь? Ко мне приходят люди со всего турнира, возмущаются…

– Дорогие друзья, пока наш многоуважаемый королевский инженер поздравляет сына с победой, турнир веду я, воительница Бриенна, и объявляю бой на топорах между Кипящим Чайником из племени синих гоблинов и Могучим Барсиком… простите, Барсом, из гепардов-оборотней.

Так и застывший с открытым ртом отец шумно выдохнул… и рот закрыл. Плюхнулся на куль со снаряжением – куль под его тяжестью жалобно кракнул.

– Так чем там возмущаются? – не глядя на отца, протянул Богдан.

– Ну… Одни – что теперь в полуфинал не выйдут, другие – что ты тому гному в первой схватке нос расквасил, а шевалье по земле повозил…

Танька немедленно пожалела, что не успела на первую схватку.

– …третьи – что смотреть не интересно, шевалье дерется красиво, а ты… ну как я сказал: непонятно что творишь. – папа невольно отвел взгляд. – Все-таки ж это турнир, тут не как в спорте: лишь бы правила не нарушали, тут…

Богданова мама, еще недавно утверждавшая, что «историческое фехтование – это такой же спорт», ткнула мужа локтем и стрельнула глазами на Таньку.