|
Если звонил телефон, он спокойно брал трубочку, не высказывая никакой досады по поводу прерванной беседы. Разговаривал по телефону он с толком, с чувством, что называется — со смаком. Наговорившись всласть, он спокойно клал трубку на рычаг и продолжал беседу точно с того места, на котором остановился. Словом, на своем руководящем посту он держался с какой-то прирожденной грацией, хотя из всех разговоров можно было понять, что он человек простого происхождения и даже сам когда-то работал обыкновенным рабочим на этой же фабрике. Главной своей задачей он считал перевыполнение плана, за что ежемесячно получал премиальные, обувь же выпускал такую, которую никто не хотел носить. Как на беду, фабрика имела свой фирменный магазин, в котором и начали оседать эти вышедшие из употребления допотопные бутсы.
Все уговаривали директора поскорей изменить технологию производства и наладить выпуск новых, более изящных фасонов обуви. Об этом ему твердили и на фабрике, и в тресте, и в главке, и в министерстве. Все понимали, что производство для того и существует, чтоб удовлетворять запросы покупателей, только один директор ничего не хотел понимать. Он слишком уж привык существовать спокойно, выпуская товар по раз навсегда заготовленному шаблону, и страшно боялся, что ломка производства приведет к срыву плана, что может лишить его авторитета, а заодно и получения премиальных. Дело кончилось тем, что его сняли с работы и послали в магазин торговать той обувью, которую он сам же и выпускал. Это было очень смешное зрелище. Бедный директор и без того мучительно переживал понижение в должности, а тут ему приходилось еще выслушивать язвительные насмешки покупателей, которые называли излюбленный им товар не иначе как чеботами, ноевыми ковчегами, кандалами и тому подобными оскорбительными названиями. Такие разговоры подействовали на него самым отрезвляющим образом. Осознав свои ошибки, он рьяно принялся за торговлю и проявил в этом деле большую сметку, ловко всучивая зазевавшимся покупателям свой залежалый товар. В этом деле ему очень помогло то, что новый директор фабрики быстро перестроил производство и стал подбрасывать в магазин новые, оригинальные фасоны модельной обуви. Наплыв покупателей увеличился, и возможность сбывать пресловутые ноевы ковчеги значительно возросла. В конце концов наш директор расторговался так, что руководство оценило его старания. В результате он был возвращен на фабрику и восстановлен в прежней должности. Вот какие вещи случаются в жизни! Нам очень понравилась эта комедия, и мы решили при первой же возможности снова пойти в театр и посмотреть еще что-нибудь такое же смешное и поучительное. Впоследствии мы как нарочно попадали почему-то не на комедии, а на драмы, и нужно признаться, что многие из этих драм были вполне хорошие, но они все же не могли удовлетворить нашей потребности в смешном. Поэтому мы очень обрадовались, когда наконец увидели новую комедию про одного председателя колхоза, который прославился тем, что вытащил свой колхоз из отстающих в передовые. Чем дольше мы смотрели на этого прославленного председателя, тем больше нам казалось, что мы с ним уже где-то встречались: довольно бесхарактерное, бабье лицо, уши по полкилограмма каждое, ручки, складывающиеся на животике, ножки кренделем. Да, это, без сомнения, был не кто иной, как уже известный нам Старый хрыч, с которым мы познакомились в предыдущей комедии. Должно быть, его в конце концов все-таки прогнали с обувной фабрики, а может быть, ему самому надоело глотать городскую пыль, и он решил поехать на свежий воздух в колхоз. На нем по-прежнему был уже знакомый нам коричневый пиджачок, который плотно облегал его несколько расплывчатый стан, но вместо привычных ботинок он носил теперь сапоги, вместо фетровой шляпы — обыкновенный картуз с черным глянцевым козырьком. Сапоги и картуз в сочетании с легким загаром лица придавали ему более свежий, подтянутый вид, что несколько скрашивало его невзрачную фигуру. Все эти перемены были, однако ж, внешние. |
