Мы улыбнулись друг другу, и тут же мой телефон умолк. Я удивленно посмотрела на него; маленький экран погас. Минуту назад ты рассказывал мне о том, как прошел рабочий день и чем ты сейчас занимаешься дома, ожидая моего возвращения. Я говорила тебе, что иду по центральному туннелю, вполне возможно, успею на скорый поезд и буду дома к восьми и что по пути куплю на ужин что-нибудь в индийском ресторане. Мы обсуждали бхаджис с луком.

Я тряхнула телефон. На экране так ничего и не появилось. Приложила к уху, но оттуда донесся лишь треск пластмассы, как будто телефон был выключен. Нажала на кнопку. Ничего не произошло. Боком пробравшись через толпу к стене, я постучала о нее телефоном, сначала тихонько, потом изо всех сил. Результат тот же. Подняла глаза, ну что ж, мне не придется оглядываться, чтобы посмотреть ему в лицо. Высоко над витринами магазинов и людьми, которые торопились к поездам и от них, в самом верху стены через викторианский кирпич пробилась одинокая ветка какого-то растения или чего-то там еще.

Снова взглянула на телефон. «Алло?» — произнесла я в крошечное отверстие на случай, если ты все еще слышишь меня.

Пошла дальше. Он шел рядом, опрятный и застенчивый. Между девятой и одиннадцатой платформой, я нашла телефон-автомат и позвонила тебе, не обращая на него никакого внимания.

— Ты куда-то исчезла, — раздался в трубке твой голос. — Так ты будешь есть бхаджис или нет?

— У меня не работает телефон, — объяснила я. — Скажи, у тебя все в порядке?

— Все замечательно, — ответил ты. — Что случилось с твоим телефоном?

— Скажи, у тебя на самом деле все в порядке? — уточнила я.

— Да, — подтвердил ты. Потом спросил: — А что такое? В чем дело? Что-то не так? У тебя все нормально?

Теперь он стоял возле киоска с кофе. Он больше не смотрел на меня; сначала он разглядывал женщину с ребенком в очереди за кофе, затем двух женщин-полицейских, которые были одеты в люминесцентно-желтую форму и разговаривали у заграждения на перроне, потом мужчину, выпрашивающего возле банкоматов мелочь у прохожих. Я видела, как его взгляд переходил с одного человека на другого, и знала точно: то, что его внимание переключилось на других людей, вовсе не означает, что он потерял меня из виду.

— Я говорил тебе о нем. Ты смеялась.

— Это уже не смешно, — заметила я. — Поверь, я не придумываю. Вот что я пытаюсь сказать. Он сейчас в десяти ярдах от меня. Наблюдает за мужчиной, который готовит кофе в киоске. Смотрит, как тот чем-то посыпает кофе.

— Корицей? — спросил ты.

— Ради бога, понятия не имею, — взмолилась я. — Теперь он следит за тем, как тот накрывает кофе крышкой. Рассматривает, как он подкладывает под чашку салфетку, чтобы держать было не слишком горячо.

— Кому? — не понял ты.

— Женщине, — пояснила я, — которая покупает кофе.

— Почему ты решила, что это мистер Смерть? — спросил ты. — Как-то совсем не похоже на него. Звучит так, словно кто-то по указанию руководства проверяет работников киоска, все ли они делают согласно предписаниям.

— Нет, нет, что ты, на других людей он тоже смотрит, — возразила я, — не только на тех, кто стоит у киоска. Он наблюдает за разными людьми, ведь он же…

— Взгляни на него еще раз, — предложил ты. — Это не мистер Смерть. Обычный человек, не более.

Я посмотрела снова. И верно, мужчина, которого я приняла за Смерть, был обычным человеком, правда, он вел себя несколько странно, но как самый обычный человек.