Изменить размер шрифта - +
Она собирается рожать как честная перед Богом девушка. Взгляните.

Женщина задрала вверх майку девушки. Старый священник искоса посмотрел на голый живот, плоский и побледневший от холода. На пупке висела сережка.

— Ну, если она собирается рожать, тогда я тоже рожу с Божьей помощью, — сказал он и стал выводить их через открытые двери. Они протиснулись следом за ним. Он закрыл одну из дверей, резко опустив задвижку в каменный пол.

— Скоро мужчины будут рожать детей, — говорила девушка. — Я видела это по телевизору на канале «Открытия».

— Но она же беременная, отче, — крикнула самая старшая из них. — Ну, разве не так, милая? И ей некуда идти. Скажи ему, Диана.

— Да, отче, это правда. Я вот-вот стану матерью, в любую минуту, и нам некуда идти. Ну почему нельзя поспать в церкви одну ночь?

— По вам этого не видно, по крайней мере, на мой взгляд, — сказал священник.

— Но этого нельзя увидеть невооруженным глазом, — парировала девушка. — Это призрачная беременность.

— У нее родится призрак, отче, — подхватила другая.

— Святой дух, — поправила девушка. — Он должен остаться в церкви.

— В ней полно святых духов, — подключилась третья.

Перед тем как закрыть дверь, священник напоследок напутствовал их через узкую щель.

— А теперь отправляйтесь домой к своим семьям, — сказал он.

И повернул ключ в замке. Было слышно только, как в глубине церкви, все еще хранившей тепло людей, угасали звуки его шагов, а через минуту раздался шум последнего на стоянке автомобиля, на котором родители собирались увозить домой послушника. Мальчик стоял в дверях позади священника, застенчиво смеясь над шутками женщин. Самая молодая из них взъерошила ему волосы, другая положила руку мальчику на плечо за шеей, а самая старшая широко ему улыбалась. Лицо послушника пылало от удовольствия и жара. Теперь двигатель автомобиля стал глохнуть, потом еще больше, и тогда, прибавив газу, чтобы противостоять холоду, автомобиль постепенно исчез в ночи.

Женщины стояли, переминаясь, за закрытой дверью. Было видно выходящее из них дыхание.

Самую старшую из женщин звали Этта. Среднюю — Мойра. А молодую — Диана.

Женщины помогали друг другу перейти железнодорожные пути, пролезть под ограждением и спуститься вниз к берегу реки. Они уселись на ледяную траву на высоком берегу. Средняя вытащила зажигалку и прикурила сигарету. Они зажгли свечу, которую украла молодая. Постепенно подмораживало, хотя ветер почти утих.

— Какая тихая ночь, — проговорила молодая.

— Да уж, тихая, — буркнула старшая, взглянув на небо. — Завтра мороз усилится, — добавила она.

— Посмотрите сюда, — торопливо сказала средняя. — Так и есть. Клянусь. Там была эта женщина.

— Какая женщина? — спросила старшая. — Мы ее знаем?

— Нет, так познакомимся, — откликнулась средняя.

— Как ее зовут? — поинтересовалась старшая. — Где она работает?

— Поди знай, — ответила средняя. — Мне кто-то рассказывал о ней. О том, что она сделала. У нее умер муж, и она каждую ночь приходила к нему на могилу и сидела там до утра, и это длилось целый год. Клянусь Богом, это правда.

— Как та собака в Эдинбурге, — сказала старшая.

Молодая женщина позволила себе лечь на спину.

Возле уха раздался неприятный треск промерзшей травы.

— Неужели каждую ночь? — удивилась она.

Быстрый переход