Знаменитого на весь мир специалиста по приматам она нашла в большом уютном помещении, занимающем половину одного из этажей корпуса наук о земле, в котором размещался также и зоологический факультет. Байрон расцеловал ее в обе щеки, и она села, отказавшись от кофе.

— Вообще-то я по делу. Хочу, чтобы ты прочитал и подписал один документ, — сказала Свифт.

— Предложение гранта? С удовольствием. — Байрон положил договор Маклеллана в беспорядочную груду бумаг.

— Взгляни прямо сейчас, — попросила Свифт. — Это не обычная бумажка. Официальный документ.

— Вот как? Ты меня заинтриговала.

Байрон, медлительный, обстоятельный мужчина с окладистой, как у Дарвина, бородой, внимательно прочитал договор и вздохнул:

— Что ты затеваешь, Свифт?

— Это типовой договор о неразглашении сведений. То, что я хочу тебе рассказать, не подлежит огласке.

Байрон взял ручку, но подписывать не спешил.

— Значит, ты — клиент?

Свифт кивнула:

— Ко мне в руки попала находка, которая, возможно, представляет большую ценность для науки. Если это так, я предпочла бы как можно дольше сохранять ее в тайне. Меньше всего мне хочется, чтобы кто-то опередил меня с публикацией.

— Ну хорошо, хорошо, — усмехнулся Байрон. — Ты меня убедила. Обидно, конечно, но в общем-то ты права. — Он поставил свою подпись и вернул ей договор. — Теперь выкладывай.

— Я хочу знать твое мнение о черепе гоминида, который недавно попал ко мне.

Она открыла деревянный ящик и вытащила из него слепок. Байрон вновь водрузил на нос очки со стеклами в форме полумесяца, затем взял череп и повертел в руках, словно проверяя на спелость дыню.

— Отличный слепок, — похвалил он. — Сама сделала?

— Сегодня утром.

— А где же оригинал?

— В надежном месте.

— Хо-хо. — Байрон ехидно рассмеялся. — Лишняя информация, так, что ли? Здоровый был парень, верно? Ты только глянь на этот череп. А челюсть-то какая огромная! А зубы-то, зубы! Таких огромных, как у этого красавчика, мне еще видеть не доводилось. Они гораздо крупнее, чем у гориллы.

— Точнее не скажешь, Байрон?

— Пожалуй, раза в два. Посмотри на швы. Очень необычные. Блеск! Уникальный образчик. Судя по величине и расположению затылочного валика можно предположить, что обладатель этого черепа, в отличие от гориллы, держал голову почти вертикально. Может быть, даже передвигался на двух конечностях. Где ты это достала?

— Пока не могу открыть, Байрон. Одно скажу: это ископаемое не из Европы.

— Вы меня опередили, мэм. Я как раз собирался предположить, что, возможно, череп принадлежит австралопитеку. Правда, среди южноафриканских ископаемых приматов таких верзил не было.

— Может, это человекообразное эпохи миоцена? Представитель рамапитеков?

— Не исключено, — задумчиво произнес Байрон. — Возможно, гигантопитек. Конечно, я никогда не видел целого скелета. Да и никто не видел. Есть только три зуба, обнаруженные фон Кенигсвальдом в гонконгской аптеке. — Байрон широко улыбнулся. — Черт побери, это было бы нечто!

Профессор Рэй Сакер, тучный мужчина с неряшливой бурой шевелюрой и обвислыми, будто вымоченными в супе усами, считался выдающимся специалистом в области геохронологии — особой отрасли науки, одно из направлений которой занималось определением возраста останков некогда живших существ.

Свифт застала Сакера за работой в его просторной лаборатории, где, как всегда, громко звучала хоровая музыка.