— Вы там живете? Это ваш дом?

— Нет. Я жила три месяца в семье моего жениха.

— Это довольно далеко от Виа Специа, где мы встретились вчера вечером, да и у вас не было никакого желания возвращаться на плаца Верди. Вы собирались ночевать в отеле. Почему?

— Потому что… — Она замолчала, но потом все-таки решилась, — потому что после всего, что они сделали со мной, я не хотела их видеть. Вчера вечером я была слишком рассержена и обижена.

— Что они сделали? «Они» — ваш жених?

— Бруно? — Клер покачала головой. — Нет, не только он. — Она в отчаянии махнула рукой. — Все это так сложно, Да я и сама во многом виновата. Я слишком на многое надеялась. Я не жду от вас понимания или симпатии, синьор, так что теперь, Когда я назвала вам адрес, как вы хотели, — отпустите меня.

— И что вы собираетесь делать? — спросил он, проигнорировав ее слова.

— Не знаю. Пока я хочу того же, что и вчера вечером — дешевую гостиницу, где я смогу собраться с мыслями и решить, как быть.

— И уже без иллюзий насчет Италии вы вернетесь домой, в Англию? У вас есть родственники?

— Нет, никого. Только знакомые и несколько друзей. И работы нет. Я попытаюсь найти себе место где-нибудь здесь.

— А до этого вы будете болтаться по Римини в одиночестве? Сколько вам лет, синьорина?

— Двадцать, — удивленная его прямотой, ответила она. — Я совершеннолетняя.

— Знаю, но это все равно не дело для хорошенькой девушки.

— Я не хорошенькая, — возразила она смущенно.

Он внимательно осмотрел ее.

— Вы блондинка с голубыми глазами и нежной кожей — все это очень привлекает итальянских парней. Двадцать лет, хорошенькая, без семьи, к тому же неопытная.

— Я могу постоять за себя!

— Вы сказали, что в том что случилось отчасти виноваты вы, отчасти «они»…

И Клер рассказала ему все. Тарквин внимательно слушал, задав пару вопросов, а когда повествование подошло к концу, не стал жалеть ее, а жестко подытожил:

— Итак, вы три года работали в госпитале и учились на операционную сестру. Оставалось еще два года. Возвращаться в пустую квартиру было грустно и одиноко, и вам встретился молодой музыкант Бруно Кавур, который приехал в Англию в отпуск. И вы влюбились.

— Я думала, что да.

— В двадцать лет влюбиться или думать, что ты влюбился, одно и то же. Вы согласились поехать в Италию, чтобы познакомиться с его семьей и пожить с ними до тех пор, пока вы не поженитесь. Вам казалось вполне невинным и к тому же весьма шикарным — слово палаццо звучало как вилла Алладина.

— Откуда я знала, что здесь любую квартиру наливают палаццо? — прикусила губу Клер.

— Да и, наверное, это было не главным. Вас мучило другое — волевая мать, бесправный отец, скрытая неприязнь золовки. Я прав?

— Да, к тому же мы так официально не обручились. Он не дарил мне кольца. Скорее всего, они сначала поработали над Бруно.

— И для того, чтобы избавиться от вас, они придумали скомпрометировать вас, подстроив, чтобы вы провели ночь с этим Флорио Марчиано. Он признал это?

— Да. Он сказал, что после этого ни один уважающий себя мужчина на мне не женится. Потом я его ударила… Не думаю, что Бруно участвовал в заговоре. Не хочу верить, что это так.

— Какая разница — ведь ему тоже хотелось, чтобы вы уехали?

Клер посмотрела на свои крепко сжатые кулаки.

— Я не хотела бы думать о нем плохо.