– Потому что я старая женщина и, как все старики, очень эгоистична. Я довольно хорошо лажу со своим братом, отцом Джейн, но совершенно не выношу его жену. Десять минут в компании графини любого выведут из себя, в том числе и меня. Из племянников и племянниц одна Джейн мне по душе. И вот я решила, пока все их семейство в Париже, спокойно пожить в столичном доме Бересфордов. Может, в последний раз.
Леди Августа подняла бокал и отпила немного вина.
– Но с тех пор как Джейн уехала из Бата, меня не оставляет в покое мысль, что я должна поехать в Лондон вместе с ней. Когда Джейн гостила у меня, она была чем-то подавлена и выглядела такой печальной. Вот я и подумала, что, проведя несколько недель в Лондоне, Джейн развеется и повеселеет.
Хотя Ричарда последнее замечание насторожило, внешне он остался совершенно спокоен, но Элизабет не скрывала своего удивления.
– Когда Джейн жила у нас, она пребывала в прекрасном настроении. Что же могло так расстроить ее? – недоумевала Элизабет. – Правда, она очень переживала за своего друга детства, Перри Пентекоста…
– Да, она мне рассказывала о нем, – подтвердила леди Августа. Она уже поняла, что супругам Найтли ничего не известно о судьбе Джейн после того, как она покинула их гостеприимный дом. – Вот уж о ком бы я не беспокоилась, так это о матери Перри, леди Пентекост, – продолжила леди Августа. – Пренеприятная особа! Но раз Джейн приняла так близко к сердцу судьбу своего друга, я ей помогу. Это еще одна причина, почему нам надо съездить в Лондон. У меня там есть один знакомый, который, я надеюсь, внесет ясность в это запутанное дело. Ричард, ты, наверное, знаешь его. Это сэр Бартоломью Радж.
– Да, я слышал о нем. Но он для меня слишком важная птица. Один из приближенных регента, если мне не изменяет память, – отозвался Ричард.
– Да, что не мешает ему оставаться глупцом, – заметила леди Августа, по привычке высказывая все, что придет ей в голову. – Такие с возрастом не умнеют. Но если вам нужно что-нибудь разузнать, обращайтесь к нему – он в курсе всех дел.
Леди Августа допила вино и поднялась с кресла, опираясь на трость из черного дерева.
– Проводи меня в мою комнату. Мне надо переодеться к ужину. А по пути зайдем в детскую, мне не терпится увидеть твоих детей, – скомандовала гостья.
Элизабет с радостью согласилась показать леди Августе своих детей. В детской тетушка провела не меньше часа, восхищаясь маленькими ангелочками и делая комплименты их матери.
За ужином леди Августа вела нить разговора и оказалась прекрасной рассказчицей, отчего у Ричарда создалось впечатление, что она – самый значительный член семьи Бересфордов.
После ужина все перешли в гостиную и начали играть в карты, как вдруг тетушка заявила, что ей нехорошо. Сначала она не хотела, чтобы вызвали доктора, но потом ей стало хуже, и она уступила настойчивым просьбам хозяев дома.
По описаниям Джейн леди Августа решила, что доктор Кэррингтон отнюдь не красавец, и внутренне недоумевала, как Джейн могла увлечься человеком неприметной наружности и к тому же незнатного происхождения. Но когда доктор вошел в комнату и начал разговор, она поняла, почему ее племянница влюбилась в этого грубоватого, но очень привлекательного мужчину.
– Что вас беспокоит, мэм? – вежливо поинтересовался доктор, и леди Августа была поражена, как подействовал на нее глубокий бархатный голос молодого человека.
– У меня в груди какое-то стеснение. У меня такое бывает довольно часто, но Элизабет настояла, чтобы вызвали доктора, – ответила мнимая больная.
Доктор сел на край постели и, раскрыв свой саквояж, достал деревянную трубку.
– Что это? – недоверчиво спросила леди Темплхерст. |