– Вы говорите так, словно эксперт по выключению огоньков.

– Что есть – то есть! – поклонился Римо, приложив руку к сердцу.

– Я должна просить проинструктировать меня в этом вопросе, – сказала доктор Форрестер.

– К вашим услугам. Выбирайте время и место. Может, сегодня вечером? Я был бы свободен, если бы не ваша замечательная программа: сначала групповые вопли и дурацкие песнопения, с восьми до девяти вечера – совместное купание нагишом, а потом ловля друг друга – с девяти до девяти тридцати, пока Флорисса не устанет бегать за мной…

– Давайте сегодня вечером, – согласилась Лития Форрестер. – У меня в кабинете после ужина… Часов в семь.

– Договорились! – Римо коснулся ее, когда машина замирала перед центральным входом в десятиэтажное здание основного корпуса. – Сохраните для меня хоть один огонек.

– Вы единственный, кому я разрешила бы загасить все огоньки, – сказала она на прощание.

Дверца захлопнулась, и машина укатила к тыльной стороне здания, где располагались гараж и личный лифт Литии Форрестер.

Римо решил, что не будет ужинать в общей столовой вместе со всеми, хотя Чиун утверждал, что овощи великолепны, выращены на органических удобрениях и придают силу для выполнения любого задания.

– А не лучше ли проглотить дюжину сырых устриц? – подумал Римо вслух, но, заметив на лице Чиуна гримасу отвращения, тотчас исправился. – Шучу.

Секретарши доктора на посту уже не было. Римо подошел к двойным дубовым дверям, преграждающим путь в кабинет и квартиру Литии Форрестер, и постучал.

– Входите! – послышалось изнутри.

Римо с некоторым усилием открыл тяжелую дверь и вступил в апартаменты доктора. В кабинете царил интимный полумрак. Над прозрачным куполом потолка нависла темень неба. Лития Форрестер переоделась в длинное красное шелковое платье. Она держала в руках два наполненных бокала.

– Рада видеть вас, Римо! – сказала она со значением и протянула ему один. – За то, чтобы все огоньки были погашены!

Римо без особого удовольствия взял его и поднял, чтобы чокнуться, отпил глоток… как бы отпил, потому что тут же незаметно выплюнул жидкость обратно.

Последний раз он выпивал очень давно. Забытая жидкость жгла язык, небо, десны, но одновременно и оживляла в памяти воспоминания о прежних днях, когда Римо мог пить бочками, не отчитываясь ни перед кем. И в этом тоже была заслуга Чиуна, который разрушил в нем тягу к алкоголю точно так же, как разрушил его беспорядочную половую жизнь, подчинив секс строгой дисциплине, Последний раз Римо наслаждался сексом с дочерью политика из Нью Джерси, и не его вина, что удовольствие закончилось для нее смертью.

– За выключение огней! – Римо поднял бокал, делая вид, будто коньяк что надо.

Один бокал, наверное, не принесет особого вреда, – подумал он, не особенно довольный собой. – Поможет настроиться на этот вечер… –

Римо ощупал взглядом тело Литии, красивое, изящное, скрываемое рябью складок красного шелка, ее грудь, гордо возвышающуюся над повязанным чуть выше талии кушаком, и вновь ощутил то самое, выходящее за пределы похоти желание.

Он поднес бокал ко рту и осушил его одним махом. Жжение опустилось вниз, как и должно быть от целой рюмки крепкого коньяка, который по правилам следует пить смакуя, маленькими глотками. Было в этом коньяке что то инородное. Римо пытался распробовать, что именно, и скоро понял: наркотик. Он хорошо помнил наставления по наркотикам еще на самых первых занятиях в КЮРЕ. Ошибка исключалась. Коньяк отравлен.

Как это ни покажется странным, но открытие обрадовало Римо. Он устал ждать хоть каких нибудь событий, а теперь они шли к нему сами.