– Да.

– Я дезинсектор! – заявил Римо и, просунув левую руку в образовавшуюся щель, ухватил молодца за адамово яблоко. Правой рукой он снял цепочку и беспрепятственно вошел внутрь. Затем Римо повернул замок изнутри и, сопроводив Богеста в секретарскую, усадил его в мягкое кожаное кресло.

– Вы любите своих детей? – спросил Римо.

Тот молча кивнул головой.

– Но не больше, чем я, – заявил Римо. – Поэтому будет очень обидно, если они останутся сиротами. Почему бы вам не посидеть здесь и не подумать о своих очаровательных крошках?

Указательным пальцем правой руки Римо нажал на височную артерию, и Богест потерял сознание. Минут на двадцать он отключился, – решил Римо, потрепав атлета по щеке. – Этого времени вполне достаточно.

Римо шел, ориентируясь на гул мужских голосов. Миновав нагромождение секретарских столов, он повернул направо в проход к приоткрытой двери, за которой проходило какое то действо. Римо приблизился на цыпочках и стал прислушиваться. До него доносился хорошо поставленный голос европейца (но не англичанина), говорившего по английски:

– Вам, джентльмены, хорошо известны правила, и вы все с ними согласны. А теперь я хотел бы получить запечатанные конверты с вашими предложениями, которые я вскрою в соседней комнате. Затем я вернусь объявить победителя. Все остальные могут уезжать и уже на следующей неделе получить «вклады доброй воли» своих правительств в моей конторе в Цюрихе. С обладателем выигравшего лота я поговорю отдельно о встрече с патроном и о переводе золота. Все ясно?

Ответом стал многоязычный хор:

– Йа! Ви! Да! Йес! Си!..

– Позвольте мне получить ваши конверты, господа, – напомнил собравшимся человек, открывавший аукцион.

До ушей Римо донеслись шорох бумаг и звук отодвигаемого кресла.

– Теперь я пойду в соседнюю комнату, чтобы изучить ваши предложения.

– Один момент, мистер Рентцель! – прозвучал чей то гортанный голос. – Какие гарантии, – что вы скажете нам правду? Назовете ли вы сумму, которую выложит победитель?

– Сначала отвечу на второй вопрос, – сказал Рентцель. – Я не оглашу сумму, уплаченную победителем, так как сбор средств на приобретение лота мог быть для страны покупательницы деликатным вопросом. Что касается первого вопроса, – продолжал Рентцель, – то было бы глупо приглашать вас всех на аукцион, если бы мы хотели продать лот какому то определенному покупателю. Кроме того, сэр, дом Рапфенбергов связан с этим делом, а эта достаточно серьезная фирма не стала бы рисковать своей репутацией. Есть ли еще вопросы?

Ответом было молчание.

Послышались звуки шагов человека, направлявшегося туда, где притаился Римо. Он бесшумно перебежал в одну из маленьких комнат, которые стояли открытыми по обе стороны узкого прохода, ведущего к залу заседаний, где проходил аукцион. Римо готов был в случае необходимости схватить Рентцеля за горло и втолкнуть в любую из пустых комнат.

Но шаги повернули к тому кабинету, где он укрылся. Не успел мистер Рентцель щелкнуть выключателем, как дверь за ним закрылась и он столкнулся лицом к лицу с Римо.

– Кто вы такой, черт побери?! – вскрикнул он удивленно.

– Я хотел бы попросить взаймы денег на покупку подержанного автомобиля, – сказал Римо.

– Учреждение сегодня уже закрыто! – завопил Амадеус Рентцель, банкир дома Рапфенбергов. – Убирайтесь отсюда побыстрее, пока я не вызвал полицию.

– Если не хотите одолжить денег на машину, куплю что нибудь другое, например правительство. У вас есть подходящее по сходной цене?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – пожал плечами Рентцель.

– Тогда поясню. Я пришел, чтобы назначить цену.

– Какую страну вы представляете? И почему ваша страна не внесла «залог добрых намерений»?

– Я представляю Соединенные Штаты Америки, – заявил Римо с гордостью.