Я тщательно, насколько позволяли задрожавшие некстати руки, прицелился, нажал на спуск, снова прицелился и снова выстрелил. Первый выстрел пришелся выше того места, куда я целился, но все же оказался удачным. Лицо эскимоса, напавшего на Трейси, раскололось, как тыква, а тело, словно срубленное дерево, повалилось в нос самолета. Тем временем второй воин вывалился наружу из зиявшей в носу дыры, сквозь которую хотел залезть, безжизненно раскинув в падении руки; белый мех на его груди мгновенно окрасился кровью. Я рухнул на одно колено рядом с Джимми, подхватил винтовку и поспешно выстрелил в дыру, где, как мне показалось, что-то мелькнуло. Потом я принялся хлестать бесчувственного товарища по щекам, и вскоре он открыл глаза, неуверенно поднял голову и сразу попытался встать. Похоже, ничего серьезного.

— Что случилось?

— Тебе крепко врезали по голове, — сообщил я. — Вот, держи ружье.

Как только я принялся перезаряжать обоймы для Трейси и себя, бешеный треск пулемета вдруг смолк. Воцарилась немыслимая тишина, которую, правда, скоро нарушили стоны порывистого ветра.

Я прислушивался к этим завываниям и ощущал, что волосы на затылке встают дыбом. Я знал, что ветер неестественный, но был полностью уверен, что его породил не Итаква. Этот ветер звучал по-другому. От него не холодело на сердце и на душе; его звуки навевали восторг и благоговение.

— Уайти, что происходит? — крикнул я. — Почему ты не стреляешь?

— Пулемет заело, — хрипло бросил он, безуспешно пытаясь передернуть затвор. — И починить… починить на этом свете не удастся!

— И правда, что происходит? — спросил Джимми Франклин, направляясь все еще неуверенными шагами к окну. Уайти вдруг широко раскрыл глаза — его черные брови взметнулись — и, выглянув в дверь, обвел взглядом снежную равнину. Завывания ветра сделались громче, и к ним присоединились странные негромкие — испуганные? — возгласы окружавшей самолет орды. Снег влетал сквозь пробоину в носу, вился по самолету и ложился на наши парки. В голосе ветра стали явственно угадываться скорбные нотки.

Я подошел к двери, встал рядом с Уайти, всмотрелся в белую равнину Бореи. Всадники волков перегруппировались, выровняли свои ряды вокруг нашего увечного самолета, но, как ни странно, стояли они, отвернувшись от нас, и все как один рассматривали загадочное плато. Невзирая даже на то, что снег был усеян сотнями трупов их убитых сотоварищей, они временно забыли о нас и сосредоточились на чем-то другом.

Затем со стороны пирамиды-алтаря к оцеплению помчалась еще пара саней. Их тащили завывающие волки, послушно откликавшиеся на щелканье бичей эскимосов-погонщиков, а нагружены сани были оружием — большими топорами, похожими на томагавки, копьями и гарпунами.

— Интересно, где все это оружие находилось до сих пор? — задумчиво произнес Джимми Франклин. — Мне показалось было, что нас хотели взять живьем. Но теперь… теперь, похоже, дело принимает более серьезный оборот!

Уайти снова обвел взглядом снега. Его брови вытянулись в линию, и лицо помрачнело.

— Нет-нет. Это оружие предназначено не для нас.

— То есть? — удивился я.

Он ухмыльнулся и подвел меня к противоположному окну. Все громче и громче завывал колдовской ветер, который, теперь у меня уже не было сомнений, дул точно со стороны плато и нес с собой звуки… звуки полощущихся парусов и поскрипывающих снастей!

— Вот тебе мое предсказание: к нам идет подмога.