Я уставилась на темно-красные пятна, распускающиеся на белой ткани и вспомнила, как он проводил по лицу мертвой Охотницы, оставляя красную полосу на ее загорелой коже. Я вздрагиваю и разворачиваюсь обратно к металлическим кусочкам, даже не видя их.

Что мне сказать? Я даже не знаю, с чего начать.

- Как твоя рука?

О, ради Бога.

Киаран не ответил. Его ботинки протопали по ковру, и внезапно он оказался рядом со мной, так близко, что мы почти соприкасались.

- Что произошло на той стороне? - спросил он.

Когда я не ответила, он положил руку на мою щеку и повернул меня лицом к себе. Его глаза так отличаются от тех, что были в прошлом. Нет пустоты.

- Кэм?

И что мне сказать ему? Правду, которую мне показала Кайлих? Киаран так сильно старался спрятаться от той части себя. Он сменил имя. Он пожертвовал троном. Он отказался от всего, и я не должна была знать об этом, пока он не будет готов сам все рассказать.

То, как он смотрел на другую Охотницу, как прикасался к ней … я в любом случае не должна была видеть это. Я вторглась в его самые интимные личные воспоминания. Прямо, как Лоннрах врывался в мои.

Я отвернулась от него и снова посмотрела, как снег падает большими пушистыми снежинками, которые покрыли землю и сделали деревья белыми.

- Прости, - сказала я.

- Кэм, - его голос тяжелый, - скажи мне.

Просто не смотри на него.

- Я видела Кайлих.

Если бы я не прислушивалась, я могла бы пропустить его резкий вдох. Воздух между нами стал ледяным. Он отошел назад.

- Тогда она что-то предложила тебе. Догадываюсь, что это была не жизнь.

Теперь снег падал сильнее и сильнее. Даже передних ступенек у дома не видно.

- Она предложила мне правду.

Молчание между нами растянулось надолго; казалось оно длится часами. Если бы я взглянула на него снова, знаю, я бы увидела холодное и просчитывающее варианты выражение лица, как будто он решает, что сказать следующим. Киаран очень осторожен в этом.

- Понятно, - наконец сказал он.

И все. Он не объяснялся; ему и не нужно. Он знал, что я видела и что узнала.

- Почему ты убил ее? - я удерживаю взгляд на снежной буре, которая усилилась, хотя даже сквозь нее я все еще могу слегка различать руины города. - Это единственное, чего я не понимаю.

Мне не нужно пояснять, о ком я говорю. Он знает. Я могу судить об этом, как он напрягся позади меня, как он стал таким тихим.

- Ничто никогда не удивляло меня так, как она, - сказал он. Он встал за моим креслом и смотрел, как падает снег. - Я никогда не думал, что способен хоть что-нибудь чувствовать, пока не встретил ее. Я никогда не думал, что мог бы … хотеть кого-то. Не так, как я желал ее.

Но ты убил ее, я практически указала на это. Я ничего не сказала; я удерживаю взгляд на сугробах снаружи, освещенных золотом уличных ламп.

- Даже Сорчу? - спрашиваю я неуверенно, а затем желаю, чтобы я этого не делала. Это только предположение, глупое предположение.

Киаран тут же посмотрел на меня, но я не встретила его взгляда.

- Она и это тебе показала?

Хотела бы я быть не права. Я не хотела быть правой. Слезы выступили из глаз.

- Ей не нужно было, - сказала я. - Я видела, как Сорча смотрит на тебя, - точно так же, как делаю это я.

Рука Киарана сжалась в кулак.

- Сорча была моей супругой, - ровно проговорил он.

Мои пальцы дотянулись до шрама, который удерживал воспоминание о том, когда я впервые встретила Сорчу, когда я впервые поняла, что они с Киараном знали друг друга. “Ты все еще связан своей клятвой со мной. Feadhgachre. Всегда и навечно, помнишь?”

- Тогда твоя клятва…

- Это древний обычай давать клятву своему супругу. Поэтому я произнес ее, и это связало нас вместе.

“Он заставит тебя думать, что заботится о тебе.