Глаза Обуховой горели, щеки ее раскраснелись, а пышная грудь вздымалась при каждом вздохе.

Я, нахмурив брови, напряженно раздумывала. Наконец, внутренне решившись, я сказала:

— Ну что ж, проходите, поговорим.

Обухова тут же разделась и уже намеревалась пройти в комнату, но я остановила ее.

— Лучше поговорим на кухне, — сказала я. — Виктор, скажи Маринке, чтобы принесла нам пару чашек кофе.

Тот, как всегда, кивнул в знак согласия и исчез в комнате. Обухова прошла на кухню и, расположившись на стуле, закурила.

— Я уверена, что все это неспроста, — сказала она. — Я чувствую, что под меня кто-то копает. Налоговая полиция со своими проверками… Ну не могут они так часто приезжать просто так, без всякой, что называется, подоплеки! И эти наркотики — это уже вообще беспредел!

— У вас есть враги? — прервала я ее эмоциональный монолог.

— Я бы сказала, что есть недоброжелатели. В бизнесе по-другому, к сожалению, нельзя. — Она посмотрела на меня с некоторым оттенком назидательности. — Но я не думаю, чтобы те, кого я имею в виду, действовали бы такими методами. Я ни на кого в последнее время не наезжала… Понимаете, — она доверительно склонилась ко мне, — это уже чересчур.

— Но что вы хотите от меня?

— Того же, о чем я говорила вам сегодня утром, — сделав несколько удивленное лицо, ответила Обухова. — Как можно скорее опубликовать статью в мою защиту. Я клянусь, что наркотики мне подбросили! Клянусь вам!

Она приложила руки к груди, выразительно на меня посмотрела и, видимо, заметив в моих глазах недоверие, истово перекрестилась.

— Я понимаю, что все выглядит несколько неубедительно, — начала оправдываться она, — но… Я заплачу вам в два раза больше, чем обещала утром. Повторяю, что я ни в чем не виновата! Это чья-то грязная игра!

— Подобные вещи случались в вашем бизнесе прежде?

— Нет, никогда! — горячо ответила Обухова. — Правда…

— Что?

— Были наезды со стороны неких «братков», но там все понятно, как на ладони… Приехали, изложили свои требования, я поторговалась, и пришли, что называется, к консенсусу. А тут… Нет, так нормальные люди не поступают, — она покачала головой.

— Кого вы называете нормальными людьми?

— Тех, кому нужны деньги, разумеется, — Обухова посмотрела на меня как на идиотку. — В этом же случае вообще непонятно, что нужно этим людям! Непонятно, чего они добиваются…

— Подождите, может быть, еще рано… Требования могут быть выдвинуты… С самой неожиданной стороны.

— А я не хочу ждать! — капризно заявила Обухова. — Не хочу! Поэтому я и пришла к вам. Мне это все надоело, надо покончить с этим раз и навсегда!

— А вы уверены, что статья возымеет то действие, на которое вы рассчитываете? — осторожно спросила я.

— Во всяком случае, я очень на это надеюсь, — так же вкрадчиво ответила Обухова. — Больше обратиться мне не к кому. Не могу же я прийти в милицию с просьбой о помощи! Милиция меня сама сегодня поставила в весьма, извините за выражение, неприглядную позу.

Я согласно кивнула, пытаясь зрительно себе представить, в какую же именно позу поставила сегодня милиция Обухову. От этих размышлений меня оторвала Маринка, которая зашла в кухню с двумя чашками кофе. Она опустилась на табуретку, хотя никто ей этого не предлагал, подперла руками подбородок и приготовилась принять живейшее участие в нашей беседе.