...Полдень. Солнце немилосердно жжет затылки, плечи, а люди дрожат от озноба и лязгают зубами. С самого утра они бредут в воде, вымокшие до пояса, не чувствуя одеревеневших от холода ног, вцепившись руками в борта лодки, словно невидимыми цепями прикованные к ней. Они только что прошли перекат и минуту идут налегке, слегка подталкивая лодку и расслабив руки.

Еще одна минута отдыха.

Шуршание гальки, удар.

Три человека останавливаются, пригибаются и крепко хватаются за борт лодки. Николай, перекинув через плечо тонкий канат – они называют его по-бурлацки бечевой, – хрипло командует:

– Р-раз-два, взяли!

Рывок – и лодка на метр продвигается вперед.

– Е-ще взяли!

И еще один метр. Остается метров двенадцать-тринадцать.

Вечером они сидят вокруг огромного костра и чуть ли не в самый огонь суют окоченевшие ноги. Клубы пара от мокрой одежды смешиваются с дымом и искрами. По кругу идет бутылка со спиртом – они пьют его, не разбавляя, запивая ледяной водой. Жаркая волна тепла разливается по телу и гаснет, добираясь до ног, заглушённая ноющей болью.

Сергей делает пометки на карте и говорит бодрым голосом:

– Восемь километров, буланчики! А ведь не так уж плохо за одиннадцать часов, а?

Молчание.

Это первый день пути по Шантыму.

День второй. Пройдено еще семь с половиной километров.

День третий. Только полтора километра. Шесть часов они разбирали проход в семидесятиметровом завале, а когда кончили, уже не было сил, чтобы идти дальше. И опять был дождь, и они забрались в палатки и лежат уже пятнадцать часов, не испытывая никакого желания подниматься.

Олег глядит на светящийся циферблат – пять часов утра. Кажется, никто не спит, все лежат молча, вслушиваясь в глухой и ровный шум тайги. Еще полчаса – и надо вставать, готовить завтрак, потом снова лезть в воду, хвататься за борт лодки и идти вперед. Осталось всего пятьдесят три километра... Они не думают о том, что ждет их по ту сторону хребта. Лишь бы пройти Шантым и добраться до перевала...

Сергей вылезает наружу, и скоро Олег слышит его голос в соседней палатке:

– Сегодня отдыхать, ребята, – мы идем вниз с гравиметрами.

«Вот так, – подумал Олег. – Целый день без мучительной усталости и холода, и можно не вставать, смотреть в темноту и вспоминать ту далекую и приятную жизнь, что осталась в двух тысячах километров отсюда. Вспоминать Москву, табачные киоски, чистые белые простыни и еще сотни других соблазнительных и приятных вещей, на которые когда-то не обращал внимания. Черт, до чего курить хочется...»

Олег достал пачку отсыревших папирос, закурил и вылез из палатки в сырую бледно-серую туманную мглу.

Сергей стоял на берегу и пытался что-то разглядеть за поворотами реки.

– Послушайте, шеф...

– Да?

– Я иду с вами, ладно?

Серебряников покачал головой.

– Нет, не сегодня, Олег. В следующий раз. Сегодня мне нужен Андрей...

Через полчаса Сергей и Андрей уходят, осторожно перебираясь через поваленные деревья, раздвигая руками сплошные заросли. А остальные опять лежат в палатке, и из угла слышен хриплый голос Харлампия:

– Назад надо подаваться, ребята. Пропадем здесь как котята, с тайгой шутки плохи. А пока Илыч рядом, уходить надо.

– Заткнись! – оборвал его Олег. – И без твоего нытья тошно...

Тускло чадит свечка...

Они забыли все календари предыдущих тысячелетий, они ведут свой счет дням. Восемнадцатого июля Время споткнулось об устье Шантыма и тяжело заковыляло вместе с ними по порогам и перекатам, забыв об оставшейся части вселенной.

День четвертый, пятый, шестой.