МИ-1 с трудом присел на узкую галечную отмель, ступив одним колесом в воду и чуть наклонившись, и я открыл дверцу и выпрыгнул из кабины, не дожидаясь, когда остановится двигатель.

Шесть человек встречали меня.

Сергей стоял у палатки, тяжело навалившись всем телом на палку, словно боялся, что земля вырвется у него из-под ног.

Я сказал ему: «Идем, надо торопиться», – и взял его под руку, но он молча отстранился и сам пошел к вертолету. И уже в кабине приказал мне:

– Если будет трудно, возвращайся. И если станет совсем плохо, брось все, – он с озлоблением выругался, – и возвращайся, даже если тебе покажется, что ты у цели.

– Хорошо, – сказал я ему. – Я вернусь. Из Хулимсунта.

Пять человек стояли поодаль и смотрели на нас, но никто не подходил ближе.

– Надо лететь, – сказал Калитин.

– Сейчас, – сказал я и снова повернулся к Сергею. – Возьмешь с собой Тиунова, он мне не нужен.

Сергей внимательно посмотрел на меня и кивнул. Я подошел к Вальке:

– Быстро собирайся, полетишь вместе с шефом.

Он растерянно взглянул на меня и не нашел, что сказать.

– Ну, живее. Не тяни время. Я и так знаю, что ты ждешь не дождешься, когда выберешься отсюда, – добавил я со злостью.

Он исподлобья смотрел на меня.

– А почему это я должен лететь с ним?

– Хотя бы потому, что ты мне не нужен, а в вертолете есть свободное место.

– Я тебе не нужен? – медленно повторил он и покраснел. – А почему именно я тебе не нужен? А может быть, я кому-то другому нужен, или тебе еще кто-нибудь не нужен, или ты сам кому-нибудь не нужен, мне, например?

– Ну хватит, – сказал я. – Собирайся.

Он вдруг закричал, подавшись ко мне:

– А я плевал на тебя и на твои приказания! И на твою экспедицию тоже! Плевал! Да, мне и самому неохота оставаться здесь, но я никуда не полечу и пойду за тобой! Потому что ты такой же трус, как и я и все остальные, но ты умеешь притворяться и прятаться за высокими словами, а я не хочу делать этого! И я пойду за тобой, чтобы увидеть, как ты струсишь и завоешь от страха! Ведь ты через два-три дня повернешь обратно, и вся эта комедия нужна тебе для того, чтобы набить себе цену. Как же, начальник экспедиции! А я плевал на тебя, да, плевал!

Ему очень хотелось ударить меня, и он сцепил руки перед собой и весь трясся от злобы и кричал.

И тогда я сам ударил его.

Я бил Тиунова, маленького человечка, корчившегося от приступа злобного бешенства, и было так, словно призрак, долгие годы маячивший где-то в стороне от меня, вдруг встал прямо передо мной и протянул ко мне свои длинные цепкие пальцы... Я увидел его неподвижное лицо с пустыми глазами и презрительной усмешкой, лицо собственника своего драгоценного «я», и это «я» перевешивало тяжесть всей планеты и превратило солнце в крошечный холодный кружочек, согревающий только эту гнилую душу.

И я ударил по этому лицу.

Валька зажмурился и замотал головой, струйка крови поползла по его подбородку, и он заплакал и потом долго укладывал свой рюкзак, а мы все стояли вокруг него и молчали, никто не догадался помочь ему.

Олег подошел ко мне и сказал:

– Здорово, что ли?

– Рот Фронт, старина...

Вертолет расправил лопасти.