Фридрих Незнанский. Ищите женщину
УБИЙСТВО В «МЕГАПОЛИСЕ»
Они сидели в мягких креслах, разделенные низким стеклянным столиком. Перед солидным, стареющим джентльменом — иначе этого собеседника и не назовешь — лежал замшевый потертый кисет с табаком и шпильками для манипуляций с курительной трубкой, которую он держал в руке, — хороший, старый «бриар» с прямым мундштуком И сам он был под стать своей трубке седая щеточка усов, тщательно расчесанные седые редкие волосы, строгие черты лица и длинные, ухоженные пальцы. Он был американцем, хотя внешностью и манерами напоминал скорее англичанина. И немудрено, за несколько лет дипломатической службы на Британских островах господин Джеймс Петри сумел обрести английский лоск Его собеседник курил отечественные сигареты «Союз-Аполлон», — возможно, из чувства патриотизма. Нераспечатанная пачка и зажигалка лежали перед ним на столе. Темноволосый и круглолицый, он был облачен в коричневую кожаную куртку и джинсы — обычная дневная одежда делового молодого россиянина. Под его рукой, на подлокотнике кресла, лежала пластиковая папочка. Молодой человек, судя по выражению лица, был разгорячен разговором, американец ж — безмятежно спокоен. Говорили они по-русски, хотя американцу это давалось с трудом. Но так настоял молодой, ибо не желал двусмысленностей: на свой английский он не очень полагался. — Вы должны понять, — медленно говорил американец, — что документы, о которых идет речь, не имеют отношения к вашей частной проблеме. — Как знать… Может, не совсем конкретно, зато они открывают некоторые тайные пружины, которые двигали вашими политиками на определенном этапе нашей совместной истории. Тогда почему же это не может стать гвоздем для читателей? — Гвоздь? — слегка нахмурился американец. — Ну сенсация, чтоб вам было ясней. Может быть, давно пора объяснить и вашему, и нашему народам, кто есть кто, а не изгаляться в прессе по разного повода импичментам, а? — Если вы имеете в виду партийные разногласия в вашей… Думе? То эта информация вряд ли что-то добавит. Нет, пользы не будет. А урон — так? — может быть несоизмерим. — Не пойму, вам-то чего бояться? Ну вот я захватил с собой копии, могу показать, — молодой человек взял в руки папку, перебрал несколько листов, находящихся в ней, снова сунул под локоть. — Вы поймете, что ничего убийственного в них нет. Скандал? Это да, может возникнуть, ну как же! Такие фигуранты! Но это все, повторяю, по моему мнению, в пределах частных интересов. И я намерен, как уже сообщал вам, использовать их в сугубо личных целях. Ваше ФБР морочило мне голову, тянуло время, а теперь вдруг спохватилось. — Мы совершенно определенно могли бы оказать вам ту помощь, на которую вы так рассчитывали. Некоторая несогласованность в действиях э-э… служб нередко приводит к сбоям, так? Но все можно поправить, и вы получите необходимые вам сведения. — Нуда, теперь, когда я и сам все узнал, ваши службы готовы мне помочь, понятно. Но за какую цену? У вас же, я знаю, бесплатно даже воробей не чирикает… — Это остроумно, — без улыбки заметил американец. — Значит, я вам — документы, а вы мне — что? Правду? Какую? Да и кому она сегодня вообще нужна? Нет, я бы поставил вопрос иначе. Вы хотите заполучить то, что у меня имеется и представляет интерес для вас, я так понял? — и, дождавшись кивка американца, продолжил — Для меня же эти бумажки представляют интерес исключительно журналистский. Это в некотором роде сенсация, за которую начальство заплатит мне хорошие деньги. — Если вы действительно в этом уверены, назовите мне сумму, в которую вы оцениваете… — американец улыбнулся и затянулся трубкой, — которая достойна ваших э-э… журналистских усилий. |
