– Как-то странно ты заговорила. Не ты ли совсем недавно так много уделяла времени этим самым пятнадцати сантиметрам?

– Наверное, потому, что никогда не задумывалась об этом. Да и зачем было думать, если у партнера все функционировало нормально?

– Это верно… – соглашается Кармен. – А вот еще парадокс. Многие известные люди, оставившие след в истории, были импотентами. Дуайт Эйзенхауэр, например. А ведь большинством своих побед на фронтах Второй мировой войны американцы обязаны ему. Пу И, последний китайский император… У него было пять жен, но лишь номинально. Людовик XVI возбуждался только при взгляде на гильотину, а в личайший анархист всех времен и народов Михаил Бакунин вообще не нуждался в ком-то в постели!

– Черт побери, – хлопает в ладоши Лаура, – а ведь я не заметила, чтобы Фредерик особенно страдал из-за своего не дуга. Или он только делает вид? Как ты думаешь?

Кармен поворачивает на свою улицу:

– Трудно сказать. Фредерик – хороший артист. К тому же он еще довольно молод. И видимо, надеется, что все образуется. Что у него впереди вся жизнь… – Она тормозит прямо перед машиной Лауры. – Ты поднимешься или поедешь домой сразу?

– Тебе нужно что-то сделать дома?

– Быстро прослушать автоответчик и собрать кое-какие мелочи, чтобы было с чем переночевать.

Кармен целует ее на прощание в щеку. Лаура чмокает Кармен в нос, прижимается к ней на секунду и пересаживается в свою машину.

Давид не знает трех главных новостей этого дня. Она сразу же начинает звонить ему. Сначала они долго препираются, кто к кому должен приехать, потом Давид решает, что смена скатерти на обеденном столе ему не повредит. День сегодня выдался очень напряженный, а завтра предстоит такой же. Поэтому он сам приедет к Кармен. Потом они долго обсуждают, что ему принести с собой. Кармен даже не помнит, что у нее в холодильнике. Ей надо посмотреть.

– Брось!.. – говорит он.

Он уже выезжает и купит по пути курицу-гриль, красного вина и еще что-нибудь. Они обойдутся этим.

Кармен носится по квартире, прибирает все, что можно, моет ванную, приводит себя в порядок, накладывает легкий макияж, ставит сервировочный столик поближе к кровати. В этот момент раздается звонок.

Он стоит пред дверью, светловолосый, зеленоглазый, на лице легкий румянец. Он выглядит так, что Кармен хочется бросить все и отправиться с ним в долгое морское путешествие. Чтобы легкий вечерний бриз холодил ее кожу, ласкал волосы, а лучи заходящего за горизонт солнца отражались в его глазах. Он обнимает ее, целует, она чувствует его запах, ставший таким родным. Запах не туалетной воды, а именно его тела. Больше всего ей хотелось бы стоять так долго-долго, недвижно, забыв обо всем на свете. Она теснее прижимается к нему.

Ей заранее известна его реакция на этот порыв. Он отстраняет ее от себя, нежно, но решительно, долго смотрит на нее:

– Ты выглядишь восхитительно, Кармен. Как это, должно быть, прекрасно – любить тебя!

– Ты можешь любить меня!

– Но ты же знаешь, что я понимаю под этим!

– А ты знаешь, что я счастлива уже тем, что ты рядом. Мне не нужно то, чем природа наделяет мужчину ради полового отличия. Мне нужен ты! И нужен мне такой, какой есть!

Она снова обнимает его, Давид берет ее на руки, закрывает ногой дверь и несет Кармен в комнату. Осторожно кладет на кровать, начинает медленно расстегивать пуговицы на кофточке. Кармен затаилась. Она, как пламенем, объята желанием, но боится смутить его. Она лежит перед ним полураздетая, а он даже не снял с себя куртку!

Давид всегда пресекал ее попытки ласкать его тело. Ну почему он не разрешает ей делать этого? Она пытается притянуть его к себе за бедра, прижимается к нему и возбуждается так, что все тело покрывается гусиной кожей.