– Это из за тебя… это ты  заставил их меня сплавить.

В голове быстро вертятся шестеренки, когда я вспоминаю слова Дома, сказанные им несколько дней назад.

«Мы пытались донести свою позицию, но не смогли».

Кто то с собрания доложил ему, что я здесь. Потому что стоящий напротив мужчина – тот, перед кем Шон и Доминик отчитываются.

Между нами повисает молчание, прежде чем враждебно настроенный незнакомец заговаривает:

– Ты не должна была сюда приезжать.

– Ты знал обо мне. Вы все обо мне знали.

Ну разумеется. Самое главное правило: знай своего врага и его слабости. Но для них я была девчонкой, которая жила далеко и не представляла опасности для их планов. Еще одна причина, почему Шон сомневался, стоит ли брать меня с собой.

– А ты, собственно, кто такой?

Тишина.

– Зачем заявился сюда сейчас  и говоришь со мной?

Он продолжает хранить молчание, пока я все обдумываю.

«Кое кто не смог сохранить секрет».

Кто то из людей доложил о моем приезде – вот и причина, по которой Шон с Домиником так поступили. В ночь, когда парни устроили мне травлю, они старались через приглашенных в гараж отправить сообщение смотрящему на меня мужчине.

Щелк. Щелк. Щелк.

– Вот почему я была секретом, – шепчу я. – Ты не знал, что я приеду. Ты знал, что мы с Романом не общаемся. – В его глазах появляется огонь, а мои губы расплываются в самодовольной улыбке.

Теперь ясно, почему он так зол.

– Ты даже не подозревал о моем приезде, потому что я приняла решение в последнюю минуту. Они меня спрятали от тебя, и я осталась незамеченной. – Чувствую подступающее волнение. – Тебе известно не все. Каково это?

Мужчина угрожающе делает шаг вперед.

– Ты ни черта не понимаешь, так что прекращай прикидываться крутой девчонкой и веди себя серьезно , потому что я даю тебе всего две минуты.

Я так и делаю. Отбрасываю притворство, потому что сражаюсь не только за свою гордость.

– Я вовсе не такая сука, какой ты меня считаешь.

– Мое мнение о тебе не важно.

– А я думаю, важно. Очень важно. Ведь ты не подпускаешь меня к моим…

– Сесилия, найди других парней для постельных утех. – Его пухлые губы произносят мое имя с отвращением. Он считает меня угрозой, занозой в его зверской заднице и, скорее всего, поломкой в идеально слаженном механизме. Но я осталась незамеченной, поскольку не приезжала сюда восемь лет, к тому же Шон с Домиником умело скрыли меня от него.

И я не могу побороть дрожь, которая пробегает по телу при этой мысли.

– Ты можешь ненавидеть его, можешь ненавидеть моего отца, но сейчас ведешь себя в точности как он. Как двинутый на контроле человек с манией величия, лишенный сострадания.

Он смотрит на меня с яростью.

– Следи за языком.

– А то что?

Возвышаясь надо мной, он бросает предупреждающий взгляд.

– Не советую меня злить.

– А сейчас ты не злишься? И кем ты себя, черт подери, возомнил? По какому праву говоришь мне такое? Может, у тебя на руках больше карт, но ты недооцениваешь меня. Если хочешь от меня лояльности и молчания, в твоих же интересах играть по правилам.

Мужчина не отвечает, но в его поведении чувствуется резкая перемена, и ее достаточно.

А вот это я зря сказала. Теперь, когда я произнесла эти слова, мне вообще нельзя доверять. Я предала Шона и Доминика, сыграв на руку этому говнюку. Он пытается во всем найти слабые места, извратить ситуацию, доказать им, что они совершили ошибку, доверившись мне. Доминик был бы очень разочарован.

В голове прозвучала фраза Доминика, сказанная Шону, когда я в бешенстве вылетела из их дома.