Я продолжал стоять на корточках, вцепившись в свой пузатый пакет, соседка и разглядывала меня свысока как в буквальном, так и в переносном смысле. В ее глазах я в этот момент выглядел не более чем подавленным, уже признавшим свое поражение слизняком, которого можно добить одним ударом.

– Говоришь, в прокуратуру? – зловеще надвинулась она на меня, наслаждаясь возможностью потешить свое нездоровое самолюбие, поглумиться над поверженным недоноском-интеллигентиком. – Сдается мне, маловато тебя, сопляка, отпинали.

– У меня ушиб грудной клетки, ожог роговицы и конъюнктивы после того, как ваши милиционеры брызнули мне в глаза из баллончика, – полностью вжившись в роль униженной размазни, речитативом ныл я, беспокоясь только о том, как бы не перестараться, не переиграть; как бы старая стерва не заподозрила провокации, не замкнулась, не сделала вид, будто не понимает, о чем идет речь.

Но эта дура сама лезла в ловушку:

– Ты этим милиционерам еще проставишь бутылку за то, что не пришибли совсем, что не… – Соседка снизу резко замолкла, дожидаясь, когда мимо нас прошмыгнут три девчонки. Следом за ними, покосившись на меня, продолжавшего восседать на корточках в обнимку с пакетом, к подъезду прошла средних лет парочка. – Кажется, кто-то что-то вякал о том, что я разорюсь на ветеринарах? Так вот, ветеринарные услуги теперь будешь оплачивать ты. И обойдется это тебе недешево. После последней встречи с тобой у Ринаты мигрень… Болит головушка, Рина? Боли-и-ит. – Старая дева опустила взгляд на овчарку. Та ответила ей небрежным взмахом хвоста.

– Вы что же, хотите сказать, что после того, как ваша собака искусала меня, у нее стала побаливать голова?..

Я наконец поднялся с корточек. Распрямился. Улыбнулся недобро. Резко сменил тон.

– …И эти якобы головные боли вы оцениваете недешево? Я вас правильно понял? Вы хотите, чтобы я вам платил деньги?

– А куда ты денешься? – хмыкнула дама с собачкой. Самоуверенная до идиотизма, она даже сейчас не насторожилась, не почувствовала фальши в моем поведении. Еще четверть минуты назад я выглядел именно таким, каким она и желала меня видеть. Столь резко измениться в ее глазах я не мог. – Будешь платить! И не только ветеринару!

– Итак, у вашей собачки мигрень, и это мне обойдется в копеечку, – тем временем продолжал я гнуть свою новую линию поведения. – А вот мне теперь грозит частичная потеря зрения. И я еще долго не смогу вдохнуть полной грудью. Кто эти трое мерзавцев, которые отутюжили меня своими мусорскими ботинками?

– Мусорскими? – Соседка пожевала губами. Блеснула очками. – Поговори, поговори! Тебя еще и не так отпинают, щенок!

– Кто они, спрашиваю?!! – прорычал я. – Все равно я найду этих мерзавцев! И отправлю их по этапу! Сколько вы им заплатили за то, чтобы они ворвались ко мне?!! Чтобы избили ме