Внезапно перед ним чудесным образом очистилась дорога к трону. На утро Рождества 1476 года герцог Галеаццо был убит тремя фанатиками, когда он направлялся в церковь на службу. На руках безутешной Боны остался маленький восьмилетний сын Д-Жан-Галеаццо. Вдова, женщина слабая и поддающаяся влиянию окружения, передала всю власть в руки старого канцлера своего супруга, Чиччо Симонетте. Тот, будучи мудрым и осторожным политиком, пожелал отослать братьев подальше от Милана. Сфорца-Мария вернулся в Бари, Лодовико был сослан в Пизу, Асканио – в Перуджу, Тристан – во Францию, туда же отправился и Оттавио. Но смерть вновь нанесла один за другим несколько ударов: утонул в Адде Оттавио, Сфорца-Мария скончался от болезни, Асканио никому не был страшен из-за своего сына. Самовольно прервав ссылку, Лодовико тайно вернулся в Милан. Сообщник открыл ему ворота замка и калитку в сад, где прогуливалась герцогиня Бона. Увидев его, она подпрыгнула от удивления.

– Вы здесь? Как вы проникли сюда?

Он опустился на колено и поднял к ней Полный ласки взор.

– Государыня и сестра моя! Умоляю, выслушайте меня. Если я и нарушил ваш запрет, то лишь из чувства братской любви к вам. Мне стала невыносима мысль, что вы здесь одна, в окружении людей без совести и чести, что они грабят вас и обкрадывают, заставляют отвернуться от вас ваше собственное семейство, естественных союзников вас и вашего сына, нашего юного герцога…

– О ком вы говорите? Кто эти неверные слуги? Я надеюсь, вы не имеете в виду нашего дорогого и мудрого Чиччо…

– Именно о нем я и говорил, мадам. Это старый плут, и я вам докажу это, когда настанет срок. Но заклинаю вас, позвольте мне вернуться к вам, возвратите мне свое доверие… и свою дружбу. Разве вы не знали, что я всегда вас боготворил?

Лодовико умел при желании очаровать кого угодно. Его голос звучал глубоко и страстно, волнуя женщин, их также завораживал смелый взгляд его черных глаз. Бона не была исключением. Она протянула молодому человеку руку, унизанную сверкающими перстнями.

– Забудем прошлое, брат мой, и будем жить в добром согласии. Но вы мой должник в том, что касается Чиччо. Такие обвинения требуют доказательств.

– Они будут у вас, – заверил Лодовико, целуя край парчового платья герцогини.

И он действительно представил полное признание старого Чиччо во всех грехах, однако забыв добавить, что канцлера похитили по его приказу и долго пытали, так что у него не было возможности отказать в чем-либо Лодовико. Бона, и не подумав навести справки, подписала смертный приговор своему самому верному слуге. Чиччо Симонетта сложил голову на плахе. Но чуть раньше, узнав о примирении Боны и Лодовико, канцлер предсказал развитие событий.

– Милостивейшая герцогиня, – пророчествовал он, – я наверняка потеряю голову, но вы потеряете регентство…

Старый мудрый Чиччо угадал. Следующим этапом, который наметил себе Лодовико, было прямое устранение Боны, для чего имелось готовое средство.

Бона, молодая и легко поддающаяся внушению, была очарована неким юным скульптором, Антонио Тассино, тщеславным и пустым человеком, которого она осыпала золотом и одевала в парчу. Он стал ее любовником. Это был крайне наглый любовник, осмелившийся однажды утром заставить ждать в прихожей грозного герцога Бари (Лодовико унаследовал от своего брата Сфорца-Марии титул герцога Бари). Это оказалось грубейшей ошибкой: Лодовико управлял теперь городом вместо Чиччо. Красавец скульптор позволил себе доверить одни из городских ворот для сбора пошлины своему родственнику, и Лодовико не упустил представившейся ему возможности: он приговорил скульптора к изгнанию. Тассино отвезли на границу. Бока, обезумев от горя, валялась у него в ногах.

– Не отнимайте его у меня… Его преступление можно искупить.