(Взбунтовавшийся казак)

Обо всех этих печальных событиях этой ночью с горечью размышлял Будар-хан, губернатор Решта. Сидя на террасе своего дворца, лицом к морю, он прислушивался к нестройному хору разноречивых звуков, доносившихся из щелеобразных улиц города, расстилавшегося у его ног. Он чувствовал, что в городе происходит брожение, предшествующее страшному взрыву. Вдруг до него донесся отчаянный крик, в ответ на который раздались проклятья и взрывы безжалостного смеха. От неожиданности губернатор аж подпрыгнул на своем кресле. Что же делать? Если вызванные им из Исфахана войска вовремя не прибудут, ему уже не удастся сдержать этих опасных гостей.

В этот момент по террасе зашелестели еле слышные почтительные шаги и над Будур-ханом склонился человек в причудливом тюрбане. Увидев его, губернатор вскрикнул от радости.

– Али!.. Наконец-то ты здесь. Какие новости ты привез из Исфахана? Что говорит его величество?

Маленький юркий человек по имени Али снова низко поклонился и вкрадчиво заговорил:

– Наш возлюбленный шах, да хранит его Аллах, велел передать тебе, что недоволен присутствием в городе взбунтовавшихся казаков с Дона. Он советует тебе проявить осторожность. Только что прибыл посланник от царя Алексея Михайловича. Он предостерегает нашего господина насчет казаков и призывает его особенно опасаться действий их вождя – атамана Стеньки Разина, который не желает признавать никакой власти.

– Я и так все это знаю! – нетерпеливо оборвал его губернатор. – Но пришлет ли он нам войска?

– Он призывает тебя проявить выдержку. Скоро они будут здесь. К тебе на помощь прибудет сам адмирал Менеди-хан во главе флотилии из семидесяти кораблей.

– Менеди-хан? Мой будущий тесть?

– Вот именно! Для видимости эта флотилия прибудет с миссией сопровождения твоей невесты, прекрасной Шезаде, как это и положено при бракосочетании таких важных людей. На самом же деле на кораблях прибудут солдаты, их будет очень много, больше, чем достаточно, чтобы раздавить казаков.

– И… когда Менеди будет в городе?

– Думаю, по прошествии одной луны… Ты видишь, ждать осталось недолго.

– Да, это довольно скоро, – задумчиво заметил губернатор, любуясь отражением лунного света на гладких плитах террасы. – Только боюсь, этот срок покажется невыносимо долгим для жителей Решта. Люди Стеньки Разина грабят, насилуют, разоряют. В городе растет возмущение, а у меня не хватит людей ни для того, чтобы сокрушить казаков, ни для того, чтобы сдержать горожан.

– Но ведь это трусливые торговцы, менялы, ремесленники…

– Нет. Это люди, доведенные до отчаянья. Их ненависть к Стеньке Разину растет с каждым часом.

Однако в их глазах он ничуть не ронял себя, предаваясь неистовому разгулу и откровенному скотству. С расстегнутым ремнем, распахнутым кафтаном, положив сапоги прямо на стол, он одной рукой обнимал юную девушку, а в другой держал очередной кубок дагестанского вина. Его приспешники, образовав широкий круг, тем временем азартно хлопали в ритм танцу невольницы-туркменки, которая неистово извивалась в этом кругу своим обнаженным телом, прикрытым лишь полупрозрачной фатой, свисавшей с ее черных, как смоль, волос. Шум стоял оглушительный, а опьяневшие казаки, кажется, забыли обо всем.

Среди всей этой невообразимой вакханалии только один человек оставался трезвым и даже мрачным, непрерывно прислушивающимся к звукам, раздававшимся в городских улочках. То был брат Стеньки, Фролка, который в последнее время испытывал растущее беспокойство. Ему казалось, что вот-вот на них обрушится какая-то опасность. Вдруг, не в силах больше сдерживаться, он сорвался с места и подбежал к брату, бесцеремонно отпихнув от него девицу.