— Ты молчишь, когда тебе больно, но не можешь удержать крик удовольствия, да, Шариссар?

Тонкие руки обвили его шею. Лиария выплыла из черной крови и прижалась к паладину. Страж не отвечал, лишь тяжело дышал, ощущая ее тонкое тело.

— Порой мне кажется, что ты забываешь, кому служишь, Шариссар! — в голосе Лиарии скользнул гнев.

— Вам стоит лишь приказать, Ваше Величество, — выдохнул он.

— Приказать… Лишь приказать… — в ее голосе злости стало больше, и Сердце Оххарона запульсировало быстрее. Кровь в чаше вскипела, забурлила, вскрылась пузырями. Лиария провела ладонью по его телу, лаская и дразня. Паладин молчал и не двигался, хотя его тело дрожало от желания. Лиария вновь провела языком по его губам. — Что ж… Тогда я приказываю тебе, мой паладин. Приказываю полюбить меня…

— Мое сердце принадлежит Оххарону, Ваше Величество. — Он откинул голову на бортик, безучастно глядя в синие глаза королевы. И она по опыту знала, что не сможет добиться от него большего, даже если разрезать стража на куски.

— Ты сожалеешь? — прошептала она.

— Я ни о чем не сожалею, Ваше Величество, — равнодушно ответил страж. Его раны затянулись полностью, оставив несколько новых шрамов.

Королева откинула белые волосы, глядя на стража, и снова ушла с головой в темную кровь…

ГЛАВА 1

— Элея, ты снова напутала! Ну куда это годится? — Кори сердито ткнула пальцем в переплетение ниточек на полотне. — Кто это купит? Да никто! За сто лье видно брак! Элея, ты меня слушаешь?

— Простите, я задумалась, — очнулась я.

Женщина сердито засопела.

— Мне надоела твоя невнимательность, Элея! И я не могу платить тебе за то, что ты портишь полотно! И вычту из твоей платы ущерб. Молись, чтобы заказчик оплатил твою работу!

— Да, госпожа Кори.

Хозяйка швейной мастерской отошла, а я огорченно рассмотрела узелки на ткани и вздохнула. Неумеха, вот кто я. Ни на что не годная, безрукая неумеха! Закусила губу, чтобы удержать слезы, но тут же сердито тряхнула головой. Вот еще! Не буду я плакать из-за такой ерунды! Не дождетесь! Но если Кори не заплатит, мне не на что будет купить еду и оплатить комнатушку на чердаке.

Подышала, заставляя себя успокоиться и вновь приняться за работу. Пальцы не слушались, дрожали, и я подула на них, согревая. В закутке, где сидела, было холодно — тепло камина сюда почти не доходило, а от окна ощутимо дуло. Руки мерзли и теряли чувствительность, нитки путались в непослушных пальцах, вызывая злость. Я стиснула зубы, вновь запрещая себе плакать, и сосредоточилась на вышивании. Повезло, что вообще получила этот заказ, и надо постараться его не испортить.

Ринка посмотрела сочувственно с другого конца комнаты, но промолчала. Остальные швеи даже не повернулись в мою сторону, демонстрируя свое отношение к полукровке. Я еще ниже склонилась над пяльцами. Предательская слеза все-таки скатилась на ткань, и я сердито смахнула с лица влагу.

Эх, если бы можно было с помощью Света исполнить мое желание! Всего одно! Мне не нужны груды золота или волшебные превращения, я бы просто изменила цвет глаз. Только и всего. Вернее, всего одного глаза! И почему мне так не повезло родиться с глазами разного цвета? Правый зеленый, а левый… Если бы можно было избавиться от этой предательской синевы, из-за которой все отворачиваются и смотрят косо!

Тория даже советовала мне ходить в черной повязке, закрывающей синий глаз, но я снимала ее из чувства противоречия. Хотя Тория называла это просто вредностью. И я не могла объяснить женщине, воспитавшей меня, что мне претит подобное.