– Вам принес его кто-нибудь из ваших распутниц в надежде на подачку? Ну и зачем понадобилось показывать письмо мне?

Баррингтон схватил ее за локоть, рывком поставил на ноги и хлестнул по щеке.

Лайза вздрогнула, но сдержала вскрик. Ей казалось, что на щеке остался отпечаток ладони виконта, щека горела, но прикоснуться к ней она не смела.

– Я вас ненавижу. Или я вам еще не говорила?

– Это ни к чему. – Он впился пальцами в ее руку, оскалив зубы. – Ваши чувства ровным счетом ничего не значат. Сегодня вечером весь свет узнает, что вы помолвлены, обратного пути у вас уже не будет. И не надейтесь, что я буду мириться с вашими грязными интрижками. Я никому не позволю наставлять мне рога. Мой наследник будет похож только на меня, ясно? У вас нет выбора.

– А разве он у меня когда-то был? – выпалила Лайза, пытаясь высвободить руку.

– Вы просто знали, чем грозит вам отказ.

Лайза вырвала руку и потерла ее.

– Откуда у вас эта записка?

– Мой слуга взломал ящик вашего письменного стола. Тот самый, которым вы придавили мне пальцы. Мне было любопытно узнать, что вы прячете от меня.

– Когда вы нарушили мое уединение, я писала другое письмо.

– Да, а это записка от Джека Фэрчайлда. Я узнал почерк. Не забывайте: теперь он служит у меня.

– Но я еще могу отказать вам. Даже после сегодняшней помолвки. Это вы понимаете?

– И опозориться перед всем светом? Этого вы не сделаете, Лайза. У вас не хватит духу. Вы же просто дочка презренного торгаша. Ничтожество. Один неверный шаг – и для вас все кончено. Уже завтра все ваши поступки и мысли потеряют всякое значение.

Он смотрел не на нее, а сквозь нее. Словно она была не человеком, а орудием в его интригах и махинациях.

– Идите за мной, – скомандовал он и зашагал к павильону, увлекая Лайзу за собой.

Она пыталась упираться, но в конце концов ей пришлось почти бежать за ним. Беспомощно оглядевшись по сторонам, она перевела взгляд на одутловатый профиль виконта:

– Что вы делаете?

– То, что следовало сделать давным-давно. – По лестнице, в павильон он поднялся, шагая через две ступеньки. Лайза спотыкалась, едва поспевая за ним.

Под черепичной крышей павильона прятались от дождя стол и стулья, две сплошные торцовые стены скрывали из виду дом. Здесь, в тени, было прохладнее. Ветер овеял Лайзу, пробрался под тонкое платье, по спине побежали мурашки.

– Чего вы от меня хотите? – спросила Лайза, когда виконт остановился посреди павильона и отпустил ее руку.

– Того, что принадлежит мне по праву, – услышала она ледяной ответ. Баррингтон снял сюртук, небрежно бросил его на спинку стула и начал расстегивать рубашку. – Раздевайтесь.

Минуту Лайзе казалось, что она ослышалась. Потом она недоверчиво засмеялась:

– Что?

– Да, да, Лайза. Хватит притворяться недотрогой. Снимайте одежду, или я сам ее стащу.

Он распахнул рубашку, обнажая белую безволосую грудь. С таким же успехом он мог бы выхватить пистолет и выстрелить Лайзе в лоб. Она оторопела.

– Милорд! – воскликнула она и попятилась. – Что это вы затеяли?

Он ухмыльнулся:

– А я думал, это очевидно. Закрепляю за собой право на ваше приданое. На испорченный товар уже никто не польстится. Вы моя, Лайза, и я могу сделать с вами все, что захочу.