— Сочувствую, — произнес Злобин.

— После этого он, разумеется, перестал осуществлять ежемесячные платежи по кредиту. Его родственники тоже об этом как-то подзабыли. А банк взял да переуступил его долг коллекторской фирме «Долгофф»…

— Полина, прошу прощения, что перебиваю, но я хочу уточнить: твой знакомый брал кредит в нашем банке?

— Нет, я просто хотела узнать у вас, Денис Евгеньевич, насколько правомерны были действия банка.

— В принципе, такая практика существует. Банки несколько ограничены в своих действиях по возврату долгов. И если клиент злостно нарушает условия кредитного договора, то, конечно, имеет смысл продать его долг посреднику, то есть коллекторам. — Мне показалось, что Злобину не понравилась тема, которую я ему предложила для обсуждения, тем не менее он стал меня консультировать, дипломатично придерживаясь нейтральной позиции. — Что касается данного конкретного случая, то тут выплаты были приостановлены по вполне объективным причинам. Мы всегда стараемся идти навстречу нашим клиентам, и если бы он взял кредит у нас, то мы, скорее всего, встретились бы с его родственниками, чтобы реструктурировать долг, если бы они, конечно, были не против взять на себя такие обязательства. Возможно, они предпочли бы процедуру банкротства… В любом случае все это решается при участии обеих сторон. Если же банк, о котором идет речь, поступил так, как ты сказала, значит, он не видел другого способа, чтобы вернуть свои деньги.

— Скажите, Денис Евгеньевич, а вы сотрудничаете с фирмой «Долгофф»? — поинтересовалась я.

Ответ последовал не сразу, да и тот был слишком обтекаемым:

— Да, такие случаи бывают.

Меня это, разумеется, не удовлетворило, поэтому я спросила конкретней:

— И вас не смущают методы работы этой коллекторской фирмы?

— А почему они должны меня смущать? Это совершенно другая структура, у нее свой учредитель, свое руководство, — заметил банкир.

— А чисто по-человечески? — не сдавалась я.

— Я не совсем понимаю, что ты, Полина, от меня добиваешься, — развел руками Злобин. — Да, коллекторы работают жестче, чем наша служба по возврату просроченных платежей, но это вполне оправданно. Если человек берет кредит, изначально зная, что не будет выплачивать его, надеясь на русский авось — а вдруг пронесет и его простят, — то с такими людьми не приходится миндальничать. Специалисты нашей службы, а они, как правило, с психологическим образованием — уже за один-два телефонных разговора могут понять, что дебитор пытается водить банк за нос, ссылаясь на несуществующие финансовые трудности. После этого подключается служба безопасности и выясняется, что один должник, к примеру, ежемесячно совершает крупные покупки, забывая, что ему надо погашать кредит, а второй одновременно набрал кредитов в других банках и исчез. Полина, что мы, по-твоему, должны с этим делать?

— Не выдавать кредиты направо и налево.

— В этом я совершенно с тобой согласен. Но ситуация на рынке банковских кредитов такова, что предложений много. Мы откажем — и человек пойдет в другой банк. Невозвраты есть у всех, и с этим ничего не поделаешь.

— Ну какие уж тут невозвраты, если любой долг можно переуступить коллекторам, а те стопроцентно отобьют свое, причем отобьют — в прямом смысле этого слова. Избить должника — это для сотрудников коллекторской фирмы привычное дело.

— Кто тебе такое сказал? — удивился банкир.

— В Интернете имеется куча самых нелестных отзывов о том, как действуют сотрудники «Долгофф». Сначала они звонят и угрожают, а затем приводят свои угрозы в исполнение.