Он слышал, как ветер шелестит сосновыми иглами — теми, которые еще держались на ветках низкорослых кривых деревец, упрямо цепляющихся за расщелины в скалах, и теми, что устилали склон горы; слышал слабые звуки — и лишь через несколько мгновений понял, что это копыта козлов стучат по камням. «Как далеко они отсюда? — спрашивал себя Дамон, подозревая, что их разделяет серьезное расстояние. — Как далеко я могу слышать?» Кричала какая-то птица, судя по голосу — сойка. Раздался тяжелый вздох, который был громче, чем остальные звуки, а затем нахлынул отвратительный запах пота и давно не мытого тела.

— Мэлдред, мне очень интересно, как долго ты продержишься, догоняя меня.

Людоед, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, сначала не смог ничего ответить. Он согнулся пополам, уперев руки в колени; лицо его приобрело темно-синий оттенок. Наконец маг выпрямился, посмотрел Грозному Волку в глаза, затем внимательно оглядел его фигуру и, наконец, перевел взор на склон горы, словно увидел там что-то важное.

— Да, Мэл. Магия дракона все еще изменяет меня. — Дамон коснулся левой щеки. Теперь там уже не было человеческой кожи — только чешуя. И на всем остальном теле — тоже.

— В груди словно костер полыхает, и требуется слишком много сил, чтобы не пустить эту тварь в мое сознание. — Он взглянул на горы. — Я никогда не боялся смерти, Мэл. Никто не убежит от своей судьбы, так почему же надо ее бояться? Но я прежде хотел бы увидеть моего ребенка. Хотел бы кое-что сказать Рики, извиниться перед ней… И перед Фионой тоже…

Мэлдред раскрыл было рот, чтобы ответить, но решил, что лучше промолчать. Грозный Волк снова быстро пошел вперед. Он подозревал, что вход в логово мглистого где-то неподалеку. Полагаясь на инстинкт, бывший рыцарь увеличил скорость, и запах тела Мэлдреда остался позади.

Вход в пещеру был нешироким, учитывая размеры дракона, и хорошо замаскированным, так что заметить его было очень трудно. Дамон сомневался, что его могли обнаружить и те, кто проходил здесь, направляясь с севера Трота в Гаардлунд или Найтлунд, — торговцы и наемники. Подъем оказался крутым и сложным даже для Грозного Волка с его нынешними способностями. Пролом в скале скрывали глубокие тени, отбрасываемые низко нависающими ветвями и острыми зубчатыми камнями.

Свод был явно слишком низок для мглистого, который, вероятно, не раз обдирал здесь чешую со спины и живота. Возможно, дракон редко использовал этот вход, держал его в качестве запасного — и передал знание о проломе Дамону, когда пытался завладеть его сознанием, лишь по неосторожности.

Грозный Волк не знал еще, что дракон простым заклинанием может превращаться в тень — тонкую, как лист пергамента, и легко просачивающуюся куда угодно, как вода, даже в такие места, куда не могла проникнуть Нура Змеедева в облике маленькой девочки. Не знал он и того, что мглистый предпочитал этот вход в его логово другим именно из-за малых размеров и неприступности.

— Ты видишь что-нибудь? Как пробраться внутрь? — Мэлдред догнал Дамона и теперь вглядывался в тени, но ничего не замечал.

Грозный Волк приложил одну ладонь козырьком ко лбу, защищая глаза от солнца, другой с трудом сжимая древко алебарды. Руки бывшего рыцаря кардинально изменились буквально в течение последнего часа. Теперь на них были когти, как и у Рагха, но более длинные, ими было трудно держать оружие. Дамон не возражал, когда Мэлдред забрал у него алебарду, которую бывший рыцарь вынужден был наконец оставить. Не заботило его и то, что людоед взял себе миниатюрные магические предметы, которые Дамон выбросил, когда вырос из своей одежды — или, вернее, разорвал ее.

— Ты видишь пещеру? — настаивал Мэлдред.

— Да, — тихо сказал Грозный Волк голосом, который показался ему странным.