– Почему…

Так много было всяких «почему», что Тагрия сама не знала, о чем спрашивает. Но хозяйка ответила:

– Мне небезразличен твой покровитель, это не новость. И это ничего не меняет, мы остаемся врагами. Но есть еще одно: я не люблю, когда что-то делается за моей спиной. Тот, кто следующим заглянет в твою память, получит предупреждение. Сильную Кати опасно не принимать в расчет. А теперь возвращайся к остальным рабам.

Разговор этот не забылся, как все другие разговоры последних дней. Напротив, он звучал в ушах, пока Тагрия возвращалась и устраивалась на ночь между засыпающих в большом шатре рабынь. Непонятные слова хозяйки тревожили и пугали, но Тагрия уцепилась за них изо всех сил. Тревога и страх – ее помощники против света в голове. Хозяйка сказала: ты вспомнишь, если не умрешь. Хозяйка думала ее убить, но почему-то не убила. Тагрия очень хотела понять, вспомнить, и совсем не хотела умирать. Голова болела от мыслей. Темнота перед глазами рассыпалась бледными пятнами. Тагрия знала: стоит пустить белый свет обратно, и боль пройдет. А значит, это хорошая боль. Со всех сторон дышали рабыни, кто-то смеялся во сне, кто-то негромко бормотал. Наставница храпела. Боль медленно превращалась в сон. И вдруг Тагрию словно ударило.

Она села, изо всех сил глотая воздух. Зажала обеими руками рот, но все-таки не смогла удержать возгласа:

– Бетаран! Это же Бетаран!

– А? Что? – рабыня, спавшая рядом, приподнялась на локте.

Наставница перестала храпеть.

Тагрия быстро легла. Задышала тихо, будто спящая. Свет исчез без следа, мысли прояснились. Перед закрытыми глазами сменялись, наплывали друг на друга лица. Тот усталый раб – Бетаран. Мама. Отец. Дедушка. Морий. Карий. Карий! Вот о ком говорила хо… колдунья, чтоб ей провалиться. Хотя нет, она ведь помогла Тагрии – напугала до полусмерти, вот и пришлось все вспомнить. А еще… еще она сказала, что Карий может наделать глупостей, из-за нее, из-за Тагрии! Значит – может прилететь и снова ее спасти. Да, но ведь он один, а их много. Они убьют и Кария, и Ветра! Вот зачем нужна им Тагрия, вот почему они радуются, как будто ухватили его за… Жар со щек растекся по всему телу. Тагрия воровато улыбнулась. Но вокруг сопели заколдованные рабыни – здесь, посреди спрятанного в чаще леса лагеря магов, и бесстыдные мысли пришлось отогнать.

Она полежала еще, прислушиваясь. Никто не шевелился. Наставница снова храпела, громко и раскатисто. Тагрия вылезла из-под одеяла и змейкой скользнула к выходу.

Костры еще дымили серовато-белыми рваными полосками. Нужный шатер был по другую от них сторону. Теперь, вспомнив, Тагрия изо всех сил прятала мысли, возводила свою хрупкую стену вокруг сознания. «Меня нет. Нет. Здесь никого, пусто…» Голова болела нещадно. Все звуки – треск сломанной веточки под ногой, пощелкивание углей в костре, долетевший издалека грифоний клекот – казались слишком, просто невыносимо громкими. Маги были рядом, вокруг, они не думали спать. Их могущество нависало, давило на плечи. Грозило смертью. От нее, а еще больше – от алого огня Силы, хотелось бежать без оглядки. Спасительный лес был совсем близко, нужно только перебраться через ров и бежать, бежать, куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Сгинуть в чаще, попасть на обед волкам – все лучше, чем стать кровью, Силой, заклятием, смертью для кого-то!

Только бы вытащить Бетарана! Опять он заколдован, опять ничего не помнит, и опять ей, Тагрии, надо его спасать.