|
Через вращающуюся дверь они вошли в комнату, облицованную кафелем до самого потолка, похожую одновременно на операционную и на склад. В центре помещения стоял металлический стол, вокруг него – аппарат «искусственное сердце – искусственные легкие», огромное количество мониторов, стойки для капельниц, лотки с хирургическими инструментами. С потолка свисала похожая на осьминога лампа. Охранники прошли через комнату, не зажигая света. Туфли Флойда немилосердно скрипели, соприкасаясь с кафельным полом. Мужчины остановились перед закрытой дверью. Пока Дохени открывал ее, Флойд успел перевести дыхание, готовясь к потоку холодного воздуха, который хлынет оттуда. Затем шагнул вслед за коллегой.
Вдоль левой стены помещения вытянулся ряд вертикальных цилиндров на колесиках, по десять футов высотой и по четыре фута в диаметре. Каждый был снабжен двумя термометрами и красной сигнальной лампочкой. В каждом цилиндре находилось по четыре человека, погруженные в жидкий азот вниз головой. У правой стены располагались два квадратных бетонных бункера, вмещавшие по восемь человеческих голов. Также погруженные в жидкий азот, они хранились в небольших отдельных дьюэрах. Сбоку к бункеру крепилась металлическая лестница, по которой можно было добраться до термометра. Флойд Пуэбло по привычке взглянул на термометры ближайшего контейнера. Оба показывали минус 196 градусов по Цельсию. Следуя за коллегой вдоль цилиндров, он попутно проверил и все остальные. Новый цилиндр, сделанный тоже из алюминия, имел такую же форму, но был меньшего диаметра. Вероятно, он был одноместный. Но если в другие контейнеры жидкий азот доливали только раз в неделю, то у нового цилиндра была предусмотрена комплексная контрольная панель с температурным регулятором и четырьмя термометрами, показывающими минус 140 градусов. Флойд прислушался к ровному гудению электричества. – Заметил разницу? – спросил толстый охранник. – Минус 140, – ответил Флойд. – Заметил, значит. Флойд обеспокоенно нахмурил брови: – Что случилось? Оно… она… оттаивает? Дохени помотал головой: – Какой‑то новый метод. При нем нужно, чтобы было так. – Я считал, что для сжижения азота температура должна быть минус 196. – А это не жидкий азот, – с чувством превосходства сообщил Дохени. – Что же тогда? – удивился Джо. Дохени пожал плечами: – Мне не сказали. Просто мы должны поддерживать здесь температуру минус 140 градусов по Цельсию. Причем на всех четырех градусниках температура должна быть одинаковой. На столе лежит номер телефона, по которому нужно звонить, если температура начнет подниматься и тебе не удастся снизить ее в течение часа. Опасно отклонение на два‑три градуса в любую сторону, – заключил толстяк. – Что может случиться? – спросил Флойд Пуэбло. – Женщина оттает… или эта шутка взорвется? – Угадай, – самодовольно ухмыльнулся Дохени. – Пусть уж лучше взорвется, чем оттает, – заключил Флойд. – Не хочу, чтобы в мое дежурство отсюда вылез полуоттаявший зомби. Дохени достал из кармана пачку сигарет. – Брось, все это дерьмо собачье. Они заморожены, как мясо, вроде говяжьих гамбургеров. Ты когда‑нибудь слышал, чтобы гамбургер превратился обратно в корову? – захихикал Дохени. – Премного благодарен, – сказал Флойд, вспомнив об остывающем на столе ужине. – Спасибо большое, приятель, ты разжег мой аппетит. – За то, чтобы тебя туда затолкали, нужно заплатить сто двадцать пять тысяч баксов, – продолжал Дохени, указывая на цилиндры. Флойд сглотнул и враждебно глянул на бак. Три года он здесь работает, а до сих пор чувствует себя неуютно. |
