— Чудовище возжелал мою сладкую миссис Дидре, как только увидел ее во время первого выезда в свет в Лондоне. Преподобный Раштон собрал все деньги, что у него имелись, только бы дать ей возможность провести в городе хотя бы один сезон, а Чудовище первым сделал ей предложение.

— И Раштон решил не выпускать синицу из рук? — вставила Гарриет.

Миссис Стоун одарила ее сердитым взглядом:

— И тогда преподобный Раштон сказал Дидре, что ей придется принять предложение Чудовища. У него не было титулов, но были деньги и положение его семьи. Раштон понимал, что это прекрасная партия.

— Принимая во внимание все обстоятельства, похоже, он был прав, — пробормотала тетушка Эффе.

— Другими словами, она собиралась выйти за него замуж из-за денег и предоставившейся возможности породниться с влиятельной семьей, — заключила Гарриет.

— Моя мисс Дидре всегда была хорошей и послушной дочерью, — с печалью в голосе продолжала экономка. — Она решила выполнить волю отца, даже несмотря на то, что Вестбрук был вторым сыном и уродлив, как сам грех. Она, конечно, подыскала бы себе партию получше, но пастор боялся ждать. К тому же Дидре не могла оставаться надолго в Лондоне, на это просто не было денег.

Гарриет бросила на миссис Стоун взгляд, полный раздражения:

Мне он ни капельки не показался уродливым.

Экономка состроила гримасу:

— Огромное, безобразное существо. Да еще с жутким шрамом. И вообще, он похож на демона из преисподней. Он и всегда был такой, даже до того, как ему изуродовали лицо. Моя бедняжка мисс Дидре вздрагивала от одного взгляда на него. Но она выполнила свой долг до конца.

— А попутно и еще кое-что, если вас послушать, — заметила Гарриет.

Тетушка Эффе скорбно покачала головой:

— Ах, эти глупенькие молоденькие девчонки, которые доверяются зову сердца, вместо того чтобы следовать советам разума. Какая глупость! Неужели они никогда не поймут, что, если только не хочешь оказаться обесчещенной, нельзя терять голову и невинность до тех пор, пока не будешь в безопасности, то есть замужем?

— Моя Дидре была послушной девочкой, — преданно продолжала миссис Стоун. — Говорю вам, он соблазнил ее. Она была невинным ягненочком, ничего не ведавшим о плотских утехах, чем он коварно воспользовался. И в конце концов, они были уже помолвлены. Она наивно верила, что он поступит как джентльмен после того, как узнает о… младенце.

— Она, без сомнения, верила, что в такой ситуации ни один настоящий джентльмен но расторгнет помолвки, — предположила Гарриет.

— Ну, настоящий джентльмен не отказывается от первоначальных намерений, — с кислой миной заметила тетушка Эффе. — Все дело в том, что женщина никогда не может быть заранее уверена в честности мужчины в столь деликатной ситуации. И именно поэтому она не должна подвергать себя риску оказаться скомпрометированной. Когда отправишься в Лондон, Фелисити, будь умницей и не забывай эту кошмарную историю.

— Да, тетушка Эффе.

Фелисити поймала взгляд Гарриет. Та спрятала горестную улыбку. Отнюдь не в первый раз они с сестрой выслушивали такие наставления от своей тетушки, движимой самыми благими намерениями.

Тетушка Эффе видела себя в роли высшего судьи, когда дело касалось поведения в светском обществе. За ней прочно закрепилась слава советника и защитника своих племянниц, хотя Гарриет частенько ей напоминала, что в Аппер-Биддлтоне в общем-то не происходит ничего примечательного, поэтому их с Фелисити и не стоило оберегать.

— Так вот, Сент-Джастин не джентльмен! Он жестокое, бессердечное, распутное Чудовище. — Миссис Стоун вытерла глаза своей костлявой красной рукой.