– Возможно, ты прав, – сказал Гори. – Жаль, что ты не составил мой гороскоп, отец. Скоро наступит месяц фаменот, а мне не хочется блуждать впотьмах, не имея понятия о том, какие дни и часы для меня опасны. Без гороскопа я не в состоянии принимать верных решений. – Он говорил, не глядя на отца. Его взгляд блуждал по комнате, а руки были крепко сжаты на коленях.

– Тебя беспокоит что-то еще, – допытывался Хаэмуас. – Обещаю, я составлю гороскопы на следующий месяц. А теперь, Гори, не хочешь ли рассказать мне о своих бедах? Может быть, я сумею тебе помочь.

Гори взглянул отцу прямо в глаза и улыбнулся:

– Уверяю тебя, царевич, со мной все в порядке. Я последую твоему совету и буду соблюдать пост. Наверное, все дело в том, что мы с Антефом в последнее время слишком много предавались возлияниям, слишком много и неразборчиво ели и слишком часто ложились в постель на рассвете.

Хаэмуасу вдруг припомнилось чувство, охватившее его накануне ночью, когда он шел по тропинке в пальмовой роще Табубы, возвращаясь к лодке, и он невольно поежился.

– Сегодня приезжает Антеф.

– Да. – Гори выпрямился. Он еще не успел наложить на лицо краску, и Хаэмуас с облегчением заметил, что румянец постепенно возвращается, а в глазах загорается обычный яркий свет. – Отец, ты еще не занимался свитком?

Хаэмуасу не было нужды уточнять, каким именно. Вот уже три месяца, как для него существовал лишь один свиток, ни на минуту не оставлявший его в покое, страх перед которым таился в глубине сознания, постоянно напоминая о себе, как ноющий больной зуб.

– Нет, пока нет, – ответил он. – А почему ты спрашиваешь?

Гори снова отвел взгляд и сидел, уставившись в одну точку на противоположной стене.

– Потому что вчера я навещал Табубу. Я хотел встретиться с Сисенетом, но его не оказалось дома. Он начитанный человек, и я подумал, что смогу еще раз обсудить с ним все, что касается гробницы.

Хаэмуаса охватила беспричинная тревога, к которой примешивалась и ревность.

– Ты навещал Табубу? – резко переспросил он. – Ты отправился к ней, ничего не сказав мне? Ты проводил с ней время наедине?

Гори непонимающе смотрел на него.

– Да, и нам кажется, что Сисенет может помочь разобраться в тексте этого свитка. Она сама предположила, что брат может оказаться нам полезным. Она сказала, что у него имеется некоторый опыт в переводах древних записей, и, если ты позволишь, я бы хотел пригласить Сисенета к нам, чтобы он взглянул на свиток.

– Она приедет к нам сегодня, чтобы навестить Нубнофрет, – сказал Хаэмуас, хотя ему по какой-то непонятной причине не хотелось сообщать об этом Гори. – Я сам поговорю с ней об этом. Думаю, если Сисенет приедет взглянуть на записи, ничего страшного со свитком не произойдет. – «А не случится ли чего со мной самим?» – внезапно пришла ему в голову совершенно иррациональная мысль.

– Приедет сегодня? – воскликнул Гори. – Откуда ты знаешь? Вчера она ничего мне не говорила.

«Гори, несомненно, что-то тревожит, – подумал Хаэмуас. – Интересно, что же случилось».

– Твоя мать только и говорит, как ей хотелось бы еще раз встретиться с Табубой, вот я и послал ей записку вчера вечером, – объяснил сыну Хаэмуас. – Ответа я не получил, значит, она приняла приглашение. – «Никогда прежде я не лгал своему сыну, – мрачно подумал Хаэмуас, – но, сдается мне, это будет не единственная ложь. Возможно, и он, сознательно что-то недоговаривая, тоже не до конца честен со мной?»

– Вот как? – только и сказал Гори.