— Утонуть — приятный вид смерти, — ответил граф. — Поскольку мне жаль расставаться с моим любимым кузеном, то я даю обещание стать самым образцовым герцогом Сотер за всю историю рода!

При этом он посмотрел на Арлетту. Встретившись с ним глазами, она поняла, что он, не колеблясь, нажмет на рычаг, а у них с герцогом остались считанные секунды.

— Послушай, Жак, — жестко сказал герцог. — У меня есть к тебе предложение.

— Какое же?

— Если тебе так хочется, то утопи меня одного, но пожалей молоденькую девушку. Эти наши семейные дрязги не имеют к ней ни малейшего отношения! Она из Англии. Отпусти ее, пусть она вернется на родину и забудет об этой грязной истории.

Граф чуть не подавился от смеха.

— Предложение героя! — воскликнул он глумливо. — Но я не такой дурак, как ты себе это воображаешь! Ни одна женщина не умеет держать язык за зубами, уж это я знаю наверняка!

Он снова засмеялся.

— Ты ничего не можешь поделать! Ничего! Ты бессилен, Этьен. Я — победитель!

Как только Арлетта услышала слово победитель, то сразу вспомнила пророчество старой колдуньи. Победить должна она! Колдунья сказала, что она сама спасет себе жизнь.

— Прощай, кузен Этьен! — патетически воскликнул граф Жак. — Мне очень жаль, но у вас нет времени помолиться!

Он не успел договорить, как Арлетта выхватила из кармана синего неглиже русский револьвер.

Раздался оглушительный выстрел. Казалось, что стены сейчас треснут, так громко прозвучал он в замкнутом пространстве темницы.

Граф недоуменно уставился на правое плечо. На белоснежном батисте рубашки медленно расплывалось алое пятно.

В тот же момент его свалил на пол сокрушительный удар в челюсть, который нанес ему герцог левой рукой — правая была занята лампой.

Герцог обернулся к Арлетте и, схватив ее за руку, быстро вытащил из камеры. Арлетта ухватилась за него, как за спасительную соломинку.

Когда она вышла из оцепенения, ее охватил ужас. Она прижалась к герцогу, спрятав голову у него на груди.

Герцог поставил масляную лампу на пол, и обнял ее.

— Все хорошо… все в порядке, — нежно повторял он. — Ты спасла жизнь нам обоим.

— Я… его… убила? — зубы Арлетты стучали и ей было трудно говорить.

— Нет. Он жив. Мы с ним еще разберемся, — ответил герцог.

Не выпуская Арлетту из объятий, герцог высвободил одну руку, и, увлекая за собой девушку, запер на засов дверь в камеру, где граф лежал без сознания на полу.

— Я понесу лампу. Ты уверена, что сможешь подняться по лестнице?

— Со мной… все в порядке.

Герцог поддерживал Арлетту под руку, освещая путь, ведущий вверх из мрачного подземелья. Они медленно шли бок о бок, прижавшись друг к другу, пока не вышли в освещенный газовыми рожками коридор.

Герцог поставил лампу и, увидев, что Арлетта близка к обмороку, поднял ее, как перышко, и понес.

Она хотела было протестовать, сказать, что может идти сама, но не смогла произнести ни слова. Арлетта уткнулась лицом в темные каштановые кудри герцога и разразилась слезами.

Пелена слез застилала ее глаза, и она не видела, куда несет ее герцог. Ей было все равно. Только когда он поставил ее на ноги, она с трудом подняла на него свои огромные заплаканные глаза.

— Все хорошо, милая, — тихо сказал герцог. — Мы оба живы, и я клянусь, что такое больше никогда не повторится.

Его глубокий голос, полный нежности, заботы и обожания, прервал оцепенение Арлетты. Она смущенно посмотрела на герцога, а он притянул ее ближе и крепко прижал к своей груди.